Голосистые струны скрипки ловко распевают знаменитый третий этюд Ференца Листа «Кампанеллу», напоминающий нежные звуки колокольчиков. Им вторит звонко настроенный рояль, за которым сидит белобрысый мужчина европеоидной внешности, в строгом костюме на запонках и с маленьким чёрным бантиком на шее, от которого не особо отличаются его усы, концы которых элегантно уложены у носа. Скрипач, выглядящий в два раза моложе своего коллеги-музыканта, и пианист словно соревнуются друг с другом на виду у всех — кто кого переиграет. Они бросают друг на друга взгляды, полные огня и страсти, не отдают себе отчёта в том, как шустро и быстро их пальцы бегают по инструментам, и всё играют, играют, играют. Столпившиеся вокруг посетители ресторана искренне восхищаются битвой сильнейших, наслаждаются исполнением сие шедеврального произведения и одобрительно переглядываются друг с другом. Наблюдая за этой музыкальной сценой и за столпившейся вокруг толпой, состоящей из высших слоёв общества, кажется, что ты находишься в средних веках. Вокруг одни дамы в вечерних платьях да мужчины в нарядных смокингах, из-за чего создаётся ощущение, что весь ресторан забронирован одним каким-то светским родом прошлых эпох, но нет: никто не знаком между собой, лишь парочки, ужинающие при свечах.
И в такой ситуации Рики думает, что же он здесь потерял? Сидит среди этих людей, как белая ворона, в одиночестве, и пьёт обычный эспрессо по цене почки. К счастью, хотя бы внешний вид соответствует — не нужно переодеваться. Наручные часы беззвучно тикают, и минуты постепенно сменяются другими, а Джеюна, назначившего ему встречу именно здесь, всё нет и нет. Рики проводит пальцами по длинным волосам и поворачивается в сторону музыкантов, перешедших на новое произведение и развлекающих гостей заведения. Интересно, как сложно научиться играть на фортепиано? А на скрипке? Это как нужно уметь управлять своими руками, чтобы одновременно нажимать на несколько клавиш или струн, при этом правильно проводя по ним смычком? Запоминать ноты? Уметь творить музыку? Должно быть, он никогда к этому не придёт, но ловкостью пальцев может похвастаться в другой сфере, благодаря которой ему удаётся сейчас приблизиться к своей мечте.
— Хэй! — громкое шипение в ухо прерывает его от рассматривания окружающих, и некто быстренько прошмыгивает мимо него, садясь напротив.
Если Рики и думал, что он выделяется среди остальных, то теперь ему так не кажется. Джеюн однозначно превосходит: ни тела не видно, ни внешности — одни глаза да фаланги пальцев. Парень одет во всё чёрное, на голове кепка, а на лице не отличающаяся от остального образа цветом маска. Он постоянно озирается по сторонам, подозрительно щурясь, и перегибается через весь стол к младшему, непонимающему причину подобного поведения Шима.
— Я на пять минут, за мной могут следить, — тихо говорит он и ещё раз осматривается.
— Хорошо, — кивает Нишимура, складывает руки на столе и пододвигается ближе к его лицу, чтобы хоть что-то услышать из его уст, спрятанных за тряпкой. — В чём проблема? Почему вызвал меня?
Джеюн внимательно смотрит ему в глаза, сглатывает и уже не шёпотом, но довольно низким голосом, немного невнятно, словно специально, бормочет ему на ухо, отвернувшись к окну, делая вид, что смотрит на вечерний город.
— Босс приказал мне присматривать за тобой... — почти не размыкая губ, произносит парень и отстраняется, встречаясь с недоумевающим взглядом.
— Почему? Я с ним даже никак не связан.
— Наши люди увидели тебя около места происшествия на прошлой неделе, когда мы с тобой пересеклись, — Шим смотрит куда-то в сторону и напевает мелодию, играющую в помещении, из-за чего со стороны становится невозможно понять, общаются они или нет: только Рики смотрит на Джеюна, и то сразу отводит глаза на людей позади него. На всякий случай.
— И? Они думают, что я проболтаюсь?
На это старший вздыхает, пожимая плечами, оставляя за собой лишь одни догадки. Ещё раз окинув взглядом ресторан, тот внезапно притягивает японца ближе к себе и говорит, выделяя каждое слово:
— Просто будь осторожен. Инфа о том, кто стоит за этим делом, не должна никуда просочиться. Иначе... ты же понимаешь, — Джеюн смотрит прямо в душу парня своими острыми глазами, которые кажутся ещё выразительнее благодаря маске, — боссу придётся избавиться от свидетелей.
Тонкий, как лёд, намёк проходится по горлу, словно острие ножа, отчего кудрявому приходится даже сглотнуть. Рики всё прекрасно понимает и оглядывает лицо напротив сидящего сверху вниз. Шутки с этой конторой плохи. Зная, какими делами занимаются люди этого человека и за сколькими серьёзными нераскрытыми преступлениями он стоит, юноша и не сомневается, что в один день его также уберут за несколько минут, что никто о нём не вспомнит и не найдёт. Спина слегка покрывается мурашками; Рики ёжится и расправляет плечи, дабы сбросить тяжёлый груз, вдруг положенный на них. Чувствуется бремя, хотя бояться-то нечего — он и не думает о произошедшем и тем более не планирует кому-либо что-либо рассказывать. Но всё-таки не по себе.
— Можешь рассчитывать на меня, — кивает парень и делает глоток давно остывшего кофейного напитка. — Мне нет дела до этого. У меня поважнее проблемы.
— Я в этом не сомневаюсь, — удовлетворённо кидает Джеюн и, похлопав того по плечу, встаёт, добавляя напоследок, — я лишь предупредил по старой дружбе.
***
Все два дня проходят в мучительном ожидании и подавленном настроении. Что, если забыл? Или не захотел? Но нет: сообщение от Рики приходит как раз на следующий день, прямо после пар. В три часа, как и договаривались.
Riki: Сону-хён, привет. Можно я сегодня загляну?
От полученного уведомления блондин чуть ли не сваливается кубарем по лестнице с крыльца университета и остаётся целым и невредимым лишь благодаря вовремя среагировавшему Чонвону, схватившему его под локоть настолько быстро, насколько это возможно.
— Ты чего это так? — удивляется он внезапным пискам, подобным звукам дельфинов, от друга, что лыбится, глядя на экран телефона. Ещё больше подогревает интерес тот факт, что ровно до этого момента его настроение было ниже плинтуса.
— Кто-то написал? — слышится от Пака, отставшего от них на шаг из-за развязавшегося шнурка.
Сону всё ещё умалчивает о Рики. Когда же о нём рассказать? Стоит ли вообще придавать этому значение? Эти мысли терзают парня каждый день. Он не хочет скрывать ничего от друзей, но почему ему кажется неправильным делиться этой информацией? Может, стоит всё-таки повременить? Подружиться сначала, и потом поведать историю их знакомства? Сону колеблется и переминается с ноги ногу, неуверенно блокируя телефон.
— Н-нуна! — говорит первое пришедшее в голову. — Она написала, что пришла домой пораньше и приготовила моё любимое блюдо.
— О, Минджон, — улыбается Джей, присоединяясь к ним. — Давно мы с ней не виделись, если честно. Может, мы тоже заглянем в гости? — предлагает он Яну, уже открывшему рот для ответа, но его перебивает всполошившийся Ким:
— Нет-нет! Не нужно! — реагирует резко и на вопросительные взгляды друзей отвечает с растерянностью: — У нас типа... Семейная тусовка. Юху-у! — фальшиво начинает смеяться, показывая пальцами рокерскую козу. Пак недоверчиво выгибает одну бровь, а второй друг всё же говорит начатое:
— Я и так собирался отказаться, — пожимает плечами Чонвон, явно смотря на Джея, который только догоняет, что это ответ на его вопрос.
— А... Ну. Ладно?
Чонвон странно качает головой, вздёргивая бровями, и поправляет рюкзак на плечах.
— Я домой пошёл. Давайте, до завтра.
— Стой, что? Разве мы втроём не собирались пройтись по парку? — недоумевает Джей, смотря, как младший начинает удаляться. Тот останавливается и, развернувшись, смотрит невозмутимо.
— Ну да. Но Сону же домой уходит.
— Ну, я как бы всё ещё здесь?
— А в чём смысл гулять вдвоём?
— Чонвон, ты сейчас серьёзно? — разводит руками брюнет, искренне не понимая поведения друга. Тот молчит, равнодушно оглядывая обоих парней, пока блондин чувствует себя третьим лишним и не знает, как вставить в разговор свои пять копеек. С другой стороны, он даже чувствует вину за грядущую перепалку, ведь если бы он сейчас не уходил домой, их планы не сменились бы.
Но что поделать, если приоритеты иногда приходится менять?
— Ребята, может, не надо...
— Знаешь, что? Ну и уходи. Сам пройдусь, — отрезает Джей, не дав договорить блондину, и, не попрощавшись ни с кем, первый разворачивается в противоположную от них сторону.
Щёки Кима постепенно заливаются краской от неловкости, и в полном ступоре он поворачивается к Чонвону, наблюдающему за исчезающей спиной Джея. Что за драма только что произошла на его глазах? И почему он чувствует себя наиболее виноватым в этой ситуации? Жутко стыдно и неудобно перед друзьями. Почему он вообще так поступил? Теперь из-за него друзья, и без того находящиеся в натянутых отношениях, поссорили, и Бог знает, сколько это продлится. Что же он натворил...
— Чонвон, извини, я не хотел, — Ким подходит к нему осторожно, на что Ян откидывает свои фисташковые волосы.
— Чего ты не хотел? Ты вообще не при чём здесь, Сону, — ровным тоном, без намёка на живость произносит он, всё ещё не отрывая немного раздражённого взгляда от старшего. Слышится скрежет зубов, челюсть нервно двигается, а брови нахмурены так, что на лбу появляется несколько складок морщин. Фыркнув в его сторону, Чонвон кончиками пальцев берёт друга за ладонь, чтобы попрощаться бессловно, и уходит.
Оставшись абсолютно один посреди улицы, у ворот университета, Сону совершенно без понятия, что ему предпринимать, что чувствовать и даже в какую сторону идти, потому что он уже накручивает себя мыслью о том, что сторона улицы, по которой он пойдёт, может означать его позицию в этой ссоре, что, честно говоря, звучит немного глупо. Но Сону есть Сону. Сконфуженно прикусывая губу, блондин расстраивается в лице из-за друзей и с грустью берёт проклятый телефон, из-за которого всё началось, в руки, понимая, что всё ещё не ответил Рики.
Seonwoo: Привет. Да, можно.
Ответ приходит очень быстро.
Riki: Хорошо. Буду через два часа.
Через два часа... Это огорчает парня ещё сильнее. За это время он бы точно успел и по парку пройтись, и не стать свидетелем ссоры друзей. Полностью раскиснув, тот без энтузиазма плетётся в сторону дома. Жаль, время вспять не повернуть.
Всё как всегда: поставить чайник на газ, заправить постель, ведь он никогда не успевает сделать это по утрам, и пялиться в потолок в течение нескольких минут, пока не придёт в себя и не решит переодеться. На этот раз Сону лежит в кровати более получаса, размышляя о недавнем и с каждым мгновением всё больше загоняясь. Но на нём ли вся вина? Вдруг они сами искали повод лишний раз поссориться и вылить друг на друга эту негативную энергию, накопленную внутри за все эти дни?
Успокаивала ли эта мысль? Определённо нет. Хныкая, он переворачивается на живот и зарывается лицом в одеяло. Отпустить ситуацию не получается, но встречать гостя с таким настроением не стоит — и ему испортит. Сону смотрит на время и понимает, что в его распоряжении чуть больше часа, поэтому берётся за уборку комнаты, хотя она и так довольно чистая, но нужно осмотреть каждый уголок на наличие пылинки и моментально избавиться от неё. Всё в принципе на своих местах, следующим пунктом является ужин. Сону не уверен, что к прибытию гостя он будет готов и будет ли Рики в его доме настолько долго, но решает перестраховаться.
— Так... — он засовывает голову в холодильник и ищет глазами нужные ингредиенты. — Ну уж пибимпабом я его обеспечу.
Оставшееся время, Сону занимается подготовкой к приходу Рики. Сказать, что накрывает на стол, будет слишком — скорее, немного приукрашивает: расстилает красивую скатерть, убирает всё лишнее и ненужное, ставит посередине пару напитков и бокалов, вазочку с фруктами. Будто так всё всегда и стоит, каждый день. Именно так! Вернувшись в спальню, понимает, что всё ещё не переоделся после учёбы, что стоило бы сделать, так как в уличной одежде находиться дома ему некомфортно. Сменив брюки на свободные штаны, он расстёгивает рубашку, оставаясь в одной майке, оголяющей нежные плечи и ключицы, и начинает рыться в шкафу в поиске своей любимой лёгкой кофты, в которой всегда очень удобно. Но не находит. Кажется, Минджон успела побывать здесь раньше него и закинуть всё в стирку. Только думает заглянуть на балкон — вдруг успела высохнуть — и плетётся по коридору, как слышит звонок в дверь и останавливается.
Уже пять вечера.
— О боже... — вздыхает, осознавая, что его застали врасплох, но не заставлять же кого-то ждать в подъезде?
Сону спешит открыть гостю, едва поворачивает замок. На пороге появляется Рики собственной персоной. Высокий, красивый, со смущённой улыбкой на губах и хвостиком на затылке, который почёсывает свободной рукой. Чем занята вторая? Пакетиком с чем-то небольшим внутри.
— Привет, — здоровается брюнет и окидывает его быстрым взглядом. — Классно выглядишь, — прокашливается он в сторону, и Ким, посмотрев на своё тело, тут же обнимает себя руками, начиная краснеть на месте, и отбегает на два шага.
— Господи, извини! Я сейчас. Ты пока проходи, пожалуйста, — он скрывается за дверью своей комнаты, и, кажется Рики, оттуда только что послышался то ли грохот, то ли топот, то ли писк. Нишимура понимает, что смутил его своими словами, и ничуточку об этом не жалеет.
Парень аккуратно разувается в коридоре и медленно проходит чуть глубже, задерживаясь немного у зеркала, чтобы посмотреть на своё отражение и поправить воротник красной рубашки. Ей-богу, будто свататься пришёл! Вскоре Сону появляется в простой белой футболке, и даже в базовой одежде он выглядит настолько замечательно, что способен затмить самого японца, застывшего на нём взглядом, полным восхищения. Опомнившись, тот сразу меняется и принимает невозмутимый вид.
— Сону-хён! — отзывает сразу, как только старший подходит ближе, и протягивает пакет. — В прошлый раз ты хотел угостить меня пирогом, но из-за меня у тебя это не получилось, поэтому я посчитал, что должен возместить ущерб.
Блондин приоткрывает рот и заторможено рассматривает содержимое пакета, видя внутри свой любимый творожный чизкейк со вкусом малины, и улыбка расцветает на его губах.
— Ну что ты! Не стоило...
— Да пустяки.
Двое стоят посередине дома в неловкости, неуверенные, кто и что должен сказать дальше, и Рики берёт инициативу в свои руки.
— Можно мне пройти в твою комнату и поискать свой брелок, за которым я, собственно, и пришёл? — робко указывает кудрявый в сторону двери, на что Сону, чуть не выронив десерт от волнения, нервно кивает, разрешая ему и предупреждая, что будет на кухне.
Полностью доверившись новому знакомому, он занимается сервировкой посуды на столе, так как блюдо уже готово, а сладкий чизкейк можно разрезать после ужина, чтобы перекусить с чаем. Раскладывая рис и гарниры по тарелкам, Ким прикусывает нижнюю губу, не способный перестать думать о том, как дрожит всё его тело при встрече с этим человеком, и почему оно так реагирует. Эта дрожь чувствуется до кончиков пальцев, из-за чего он едва перебирает ими у буфета. Приказав себе успокоиться и вздохнув поглубже, разворачивается с двумя порциями пибимпаба и делает резкий вдох от страха, так как перед ним вырастает японец. Они почти сталкиваются, спасает лишь быстрая реакция того, отошедшего на шаг, иначе вся еда оказалась бы на белоснежной футболке Кима.
— А-а, — отводит глаза в сторону и складывает руки вместе. — Извини. Я напугал?
— Нет, нет, — качает головой Сону и смеётся тихонько, не смотря на парня и раскладывая тарелки по столу, — не переживай.
— Я нашёл! — демонстрирует Рики свой брелок и тепло улыбается. Сону поднимает взгляд на его руку, видит в нём череп и с едва скрываемым ужасом на лице комментирует:
— Ого.
— Прикольный, правда?
— Да... — всё ещё окидывает недоверчивым взглядом и, отвернувшись, чуть ли не закатывает глаза от удивления, — возможно. Ладно, садись за стол!
— Ух ты, — младший принюхивается к наиприятнейшему запаху на свете, который ему удавалось когда-либо понюхать, — пибимпаб! Для меня приготовил? — устремляет любопытные глаза прямо в Сону, что от такого взгляда теряется и тут же начинает отмахиваться:
— Нет, конечно! Ну, то есть... Я и так собирался готовить ужин, а тут так получилось...
— Ох, — незаметно для него, чуточку грустнеет Рики. — Я пошутил.
— Надеюсь, ты не против покушать со мной? Не могу же я просто так отпустить человека, пришедшего ко мне в дом.
— Давай. Я как раз проголодался.
Ребята садятся за стол друг напротив друга и приступают к еде, пожелав приятного аппетита. Едва Рики берёт в рот рис, как в него прилетает вопрос.
— Извини, что спрашиваю, но... почему ты тогда упал в обморок? Тебе стало плохо? — интересуется Сону. Активно жующий парень, перестаёт двигать челюстью и застывает взглядом на еде, думая, что же ответить, и нужно ли вообще это делать. Сону замечает это. — Если не хочешь, то не н-
— Я морил себя голодом.
Блондин тоже перестаёт кушать и в ступоре смотрит на Нишимуру, хлопая ресницами, в силах произнести лишь:
— Зачем?..
Рики вздыхает под нос и скручивает губы трубочкой. Не рано ли для такой информации? Когда он рядом с Сону, ему хочется рассказать о себе всё до последней крошки информации, только вот справедливо ли это по отношению к Сонхуну, узнавшему об этом лишь спустя полтора года? Да, Рики знает Сону намного дольше Сонхуна; да, он всегда упорно шёл к тому, чтобы вот так вот сидеть спокойно и общаться с ним у него на кухне; да, чёрт возьми, он влюблён в этого Сону, но разве это всё не иллюзия? Всё, что было до этого, — лишь по ту сторону монитора. Вдруг, в будущем он пожалеет о своих действиях? Что, если Сону — не тот, кому стоит доверять? Но не об этом ли он мечтал в последние годы? Быть рядом с ним, позволить ему войти в его жизнь? Тем более, когда Сону сам заинтересован в этом, что говорит о том, что Рики уже исчерпал всю свою удачу на сто лет вперёд! То, к чему он стремился всё это время, вот здесь вот, прямо перед ним. Он достиг своей цели. Стоит ли она всех этих трудов и усердных работ?
Должна.
— На самом деле...
— Нет, стой, — перебивает его Сону и качает головой. — Не говори. Наверное, у тебя на это были свои причины. Мы не так близки, чтобы ты мне об этом рассказывал. Извини, пожалуйста. Давай продолжим кушать.
— Но мы могли бы! — вдруг заявляет Рики, схватив парня за запястье, а у того от прикосновений младшего мурашки по коже, и еда застревает где-то в глотке. Тут же запив водой последствия этого неожиданного заявления, он решает всё же переспросить:
— Могли бы что?
Побоявшись, что данное действие может оттолкнуть и спугнуть, Нишимура сразу убирает руку и кладёт её под стол.
— Сблизиться.
Сону делает ещё один глоток воды.
— Ты хочешь сказать...
— Я бы хотел подружиться с тобой, Сону-хён, — пожимает плечами Рики. — Из-за того, что я только работаю и даже учусь заочно, у меня особо нет друзей, да я и не хотел их никогда. Но пообщавшись с тобой, мне показалось, что, наверное, мне этого не хватает в жизни. Не успеешь оглянуться — вся молодость пройдёт мимо, ахаха, — неловко смеётся он и берёт палочки в руки, продолжая есть, чтобы чем-то заполнить грядущую тишину в комнате после этих слов. Рики думает, как же глупо он выглядит сейчас, но что не поделаешь ради любви. Он был максимально искренен и честен.
Внутри Ким пищит от радости. Надо же! Их желания взаимны. Он тоже очень сильно хотел с ним сблизиться и подружиться, но не думал, что первым, кто это предложит, будет сам Рики. Но выдавать это, конечно же, нельзя. Сону садится ровно, спокойно расправляет плечи, роясь палочками в рисе, и невзначай подглядывает на него из-под опущенных век.
— Я думаю, — зырк на него и обратно на блюдо, — мы можем попробовать. Я не против.
Рики поднимает голову и с горящими глазами приподнимает уголки губ.
— Правда?
— Почему бы и нет? У меня, конечно, есть друзья, с которыми я, возможно, потом познакомлю тебя, но я не против нового общения.
Сону продолжает есть, как ни в чём не бывало, а Нишимура смотрит ему на макушку с тёплой улыбкой, что определённо чувствует старший и смущённо прикрывает лицо, смеясь.
— Что не так?
— Я просто рад, что теперь ты будешь моим другом, Сону-хён.
***
Sunghoon: It's money time.
Sugar baby 💰: Хвастаешься знаниями английского?
Sunghoon: Нет, жду свои обещанные деньги.
Sunghoon: Назначить дату, время и место или сам справишься?))
Sugar baby 💰: Цыц, я сейчас с Сону-хёном.
Sugar baby 💰: Не пиши.
Sunghoon: Офигел??
Сонхун ждёт ответ в течение пары минут, но Рики просто выходит из мессенджера, отчего старший негодует. Вот так взял и проигнорировал? Смелости что ли набрался?
— Сонхун? — мужской голос отрывает его от телефона, и парень поднимает голову к подошедшему к нему хореографу. — Ты почему здесь?
— Здравствуйте, Хисын-сонсэнним, — кланяется тот. — А, ну... — двигает немного ногой, — мне лучше.
— Какой лучше? Тебе как минимум неделю надо дома лежать, нет, он припёрся через день! — ругает его юноша и садится на корточки, чуть приподнимая штаны своего ученика для осмотра, отчего дёргается Пак — ледяные пальцы Хисына успели обжечь и его кожу. — Не-не, иди-ка ты домой.
— Я и так вчера весь день дома просидел, сонсэнним. Мне безумно скучно. Позвольте потренироваться, пожалуйста, — просится Хун. Хисын поднимается с места, снисходительно вздыхает и ставит руки по бокам, приказывая:
— Ну-ка пройдись.
Сонхун смыкает губы вместе и стоит молча, после делает пару шаг, стараясь ходить максимально ровно и безболезненно, но нога всё-таки хромает, из-за чего Ли сразу перехватывает его за локоть и качает головой.
— Нет, так не пойдёт. Ты даже ходить не можешь, какие танцы, Пак Сонхун? Иди домой!
— Но, сонсэнним...
— Тебе что, нечем заняться? Поделай домашку что ли, наверняка за последние пару дней много задали, — предлагает тот.
— Я не учусь нигде.
— Серьёзно? — удивляется Хисын и складывает руки на груди, готовясь допрашивать. — Почему? Не поступил?
— Нет, я поступил, — Сонхун стыдливо опускает голову и чешет пальцем висок от неловкости. — Меня отчислили на третьем курсе. Я был бюджетником, но потом мои оценки скатились, как и посещаемость. Вот... — убрав руки назад, он начинает покачиваться с пяток на носочки и обратно, ахнув после первого раза.
— Вау! Ты поступил на бюджет? — шокируется Хисын, а разговор завлекает его всё сильнее и сильнее. — На кого поступал? А чего так скатился?
— Я учился на психолога, а скатился, потому что...
— Хисын-сонсэнним! — прерывает их внезапно девушка из вечерней группы, в которую ходит Сонхун, завладев вниманием обоих парней. — Занятие уже началось. Когда приступим?
— А, да? — хореограф смотрит на часы на стене и мысленно бьёт себя за то, что всегда невнимательно относится к времени. — Точно. Сейчас зайду, пока иди. Сонхун, — поворачивается к младшему. — Разговор продолжим после занятий, пошли.
— После занятий? Значит, я могу потанцевать? — уже начинает радоваться тот, как Ли сбивает весь настрой:
— Пф-ф, нет, конечно, — фыркает он шутливо, пропуская его вперёд, поглядывая при этом на повреждённую ногу парня, — посидишь на скамейке. Свободен после девяти?
— Да, а почему? — не понимает брюнет.
— Может, не против перекусить со мной? Заодно дорасскажешь мне свою историю с учёбой. М? Что думаешь? — предлагает Хисын, дружелюбно улыбаясь.
Пак глупо хлопает ресницами, думая, послышалось ему это или нет. Его хореограф сам только что предложил ему покушать с ним? Как же Рики будет ликовать, услышав эти новости! Хотя радоваться суждено, кажется, не только ему. У самого Сонхуна поднимается настроение от мысли, что это времяпрепровождение поможет сблизиться с Хисыном. Стеснительно присев на лавочку, он поджимает губы, для вида задумывается и даёт ответ:
— Хорошо.
— Тогда предупреди родителей, что придёшь поздно.
— Я живу один.
— Слушай, — только собирающийся развернуться Ли, замирает и ещё более заинтересованно смотрит на младшего. — Я ещё больше хочу с тобой поболтать и узнать тебя получше.
Парень ничего не отвечает и только неловко смеётся под нос, не зная, что отвечать на такие заявления, а Хисын приступает к занятиям. Ну, спасибо на том, что хотя бы посидеть разрешил.
Интересно, как сильно сблизит их намечающийся поздний перекус?
***
Первое, что чувствует Сонхун, когда сознание возвращается к нему, — жуткую головную боль и першение в горле. Его словно что-то сжимает изнутри, не позволяя безболезненно сглотнуть. Любая капля жидкости кажется сейчас спасением. Глаза он всё ещё открыть не может, но веки уже ощущают яркие и настолько ненавидимые на данный момент лучи солнца, что хочется крепко зажмуриться или просто вырвать себе глазные яблоки. Он переворачивается на другой бок и тихо шипит под нос, после чего издаёт звук, похожий на мурлыканье, как избитый кот, хотя тело болит точно так же, а ведь у него было столько планов на день: генеральная уборка дома… и всё. Проснулся уже усталым, о какой продуктивности может быть речь? Лежит в течение нескольких минут в таком положении и понимает, что больше не выдержит. Горло пересохло так сильно, что кажется, кто-то высушил его феном и превратил в пустыню — а чего так сухо? Он что, за одну ночь так заболел? Выдохнув недовольно, Сонхун делает попытки встать и приподнимается на локтях, едва раскрывая слипшиеся глаза. Через мизерное "отверстие", которое с трудом удалось достигнуть, он смотрит в окно и не может вспомнить, когда поменял шторы.
Так. Штор раньше даже не было. Сонхун растирает глаза кулаками и ещё раз оглядывает окно.
Это вообще не его окно!
— Что за?! — брюнет тут же перебирает ногами, раскутываясь из… незнакомого одеяла? Зрачки парня лезут на лоб от этого зрелища. — Какого хре-
Его прерывает скрип открывшейся в его (или нет?) комнату двери, и оттуда выглядывает знакомая (или же нет? Сонхун уже вообще ни в чём не уверен!) тёмная макушка. Увидев, что он сидит на постели и открывает-закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег, парень проходит внутрь.
— Доброе утро, Сонхун, — Хисын садится на (не) его постель у ног и протягивает стакан воды, улыбаясь в одну сторону, что схоже на ухмылку. — Выспался?