На самом деле слова Лань Сюя были не столько умны, сколько кривоваты, он просто ударил в самую уязвимую жизненную точку Сонг Чэнцзе.
Больше всего в жизни Сонг Чэнцзе боялся, что Сонг Сюнь Юй однажды "вернется блудным сыном" и станет соперничать с ним за семейное имущество. Хотя в глазах окружающих Сонг Сюнь Юй просто целыми днями живет в горах, не интересуясь миром странных людей, но Сонг Чэнцзе не мог побороть свой страх перед ним, который подавлялся в самой глубине его сердца.
Этот вид страха и боязни с течением времени не только не ослабевал, но и становился все глубже и глубже.
Поэтому, когда Лань Сюй упомянул слово "отнимет", нервы Сонг Чэнцзе, называемые разумом, мгновенно напряглись.
У него не было времени думать о том, были ли слова Лань Сюя логичными или нет, не было времени размышлять о том, почему Сонг Сюн Юй вдруг захотел что-то с ним сделать, в голове оставалась только одна мысль - наконец-то! Наконец-то настал этот день!
Сонг Сюнь Юй, как он и ожидал, наконец-то показал себя во всей красе!
Словно дамоклов меч, висевший над его головой, с грохотом упал, и в этот момент эйфория облегчения превзошла страх, накопившийся за эти дни и месяцы, и он даже не смог сдержать смех.
К сожалению, из-за слишком напряженных лицевых мышц в его смехе не было ни капли обычного самообладания, он был отвратительным и искаженным, даже плоть на его щеках неконтролируемо дрожала.
Лань Сюй был так напуган его странным видом, что сделал полшага назад, даже забыв, что плакал, и осторожно посоветовал: "А Цзе, не волнуйся слишком ...... На самом деле он ничего не посмел мне сделать ......".
Но Сонг Чэнцзе, казалось, был погружен в свой собственный мир и никак не отреагировал на его слова, продолжая скрежетать зубами.
Лань Сюй быстро успокоился, и в его сердце зародилась радость - он не думал, что Сонг Чэнцзе настолько заботится о нем, что будет так зол из-за того, что над ним издевались. Раньше ему казалось, что человек с таким крутым характером и амбициями, как у Сонг Чэнцзе, никогда не отдаст свое сердце никому.
Теперь же казалось, что он действительно недооценивал себя. Его положение в сердце Сонг Чэнцзе оказалось гораздо выше, чем он думал.
Мама была права, сердце Сонг Чэнце бесповоротно принадлежало ему, так зачем же ему заботиться об этом Сонг Сюнь Юе? Раз уж Сонг Чэнцзе готов помочь ему, не говоря уже о том, чтобы избавиться от месячного трудового контракта, даже если придется разобраться с Сонг Сюнь Юем и избавиться от этого зловонного рта, это не составит труда.
Лань Сюй стал более внимательным, вытер слезы, обхватил Сонг Чэнцзе за руку, помог ему сесть на диван и мягким голосом убеждал: "А Цзе, на самом деле, прежде чем я пришел тебя искать, я уже думал об этом. Хотя это дело и неприятное, но разве это не хорошая возможность? Может, мы и не сможем с ним справиться, но всегда найдется тот, кто сможет его контролировать!"
Сонг Чэнцзе пришел в себя, его лицо стало холодным как лед, и он спросил глубоким голосом: "Что именно ты хочешь сказать?"
Лань Сюй рассмеялся и понизил голос: "А Цзе, если он может управлять тобой через старшее поколение, то и ты можешь управлять им!"
Сонг Чэнцзе засомневался: "Ты имеешь в виду ...... дедушку? Нет, это не так просто, как ты думаешь, дедушка очень привязан к Сонг Сюнь Юю. Какой смысл его искать?"
Лань Сюй сказал: "Если это семейное дело, то с ним действительно ничего нельзя поделать, но если это не просто семейное дело, а крупное событие, связанное с группой Лань ......, то все будет иначе, верно?"
Сонг Чэнцзе замер, и, внезапно отреагировав, пробормотал: "Если это будет крупное событие, то, боюсь, оно не лучшим образом отразится на лице вашей семьи Лань ......"
Лань Сюй покачал головой и серьезно сказал: "Мне все равно, как обстоят дела в семье Лань, с самого детства я был ребенком, брошенным семьей Лань, и никогда не наслаждался парчовой одеждой семьи Лань, как Лань Руо. Так почему же меня должна волновать их смерть или жизнь? А Цзе, у меня есть только ты, поэтому я думаю только о том, как помочь тебе. Эту возможность нельзя упускать, так что можешь не беспокоиться обо мне".
Сонг Чэнце тщательно обдумал ситуацию и даже придумал кое-что. Морозный цвет на его лице слегка смягчился, и он сказал низким голосом: "Я тебя обидел. Не волнуйся, если дело дойдет до конца, я тебя не подведу.".
Лань Сюй прижался к нему всем телом и мягко сказал: "Я тебе верю. О чем бы ты меня ни попросил, я это сделаю".
Они обсудили детали, и чем больше обсуждали, тем больше Сонг Чэнцзе чувствовал, что это дело выполнимо, тем нежнее он смотрел на Лань Сюя, и в конце концов они не сдержались и поцеловались.
Сонг Чэнцзе погладил Лань Сюя по щекам и нежно сказал: "А Сюй, ты действительно мой милый малыш".
Лань Сюй, похоже, рассердился и неловко ответил: "А как же Лань Руо? Кто он для тебя?"
Сонг Чэнцзе рассмеялся, презрительно вскинув брови: "Больше о нем не говори, он ничего не может ни сказать, ни помочь, и всегда ведет себя странно... Он больше терпит неудачу, чем добивается успеха*."
* 成事不足败事有余 - 1) успехов недостаточно, а неудач ― с избытком; помочь - не поможет, а навредить - может; не помогать, а вредить; приводить дело не к успеху, а к краху; приносить не столько пользы, сколько вреда; не так помогает, как портит
Лань Сюй тихо вздохнул: "Было бы здорово, если бы у меня был такой же статус, как у моего брата, я бы смог помочь тебе больше, а не был бы таким, как сейчас, способным использовать лишь незначительную силу."
Сонг Чэнцзе поцеловал его в лоб и утешил: "Твое сердце для меня важнее всего, я знаю о нем все. Однажды я обязательно возьму за тебя замуж".
Они смотрели друг на друга и улыбались, под потоком их взглядов скрывалось неизвестное количество расчетов.
......
На следующий день, во время завтрака в семье Сонг, Сонг Чэнцзе был спокоен и собран, вел себя не иначе, чем раньше. Только когда он смутно услышал шум, доносящийся из столовой, он негромко кашлянул и нерешительно сказал: "Папа, дедушка, кажется, снаружи что-то происходит?"
Старейшина Сонг, которому не понравился шум, нахмурился. Обратившись к управляющему А Янь, он сказал: "Выйди и посмотри".
А Янь тихонько ответил "да" и быстро вышел. Сонг Сюнь Мо отложил палочки и, не двигаясь с места, посмотрел на Сонг Чэнцзе и слегка нахмурился.
Как отец, Сонг Сюнь Мо знал своего сына, и даже если он не был близок с Сонг Чэнцзе, он все равно мог заметить в нем некоторые странности. Инстинктивно он догадывался, что происходящее снаружи как-то связано с Сонг Чэнцзе.
Сонг Чэнцзе уже был самостоятельной личностью, и что бы он ни делал, он должен был сам отвечать за свои поступки и за свой выбор.
Сонг Сюнь Мо безразлично потягивал чай и спокойно ждал.
Долго ждать не пришлось, А Янь весьма быстро вернулся назад, с недовольным выражением на лице, и прошептал: "Господин, семья Лань пришла и шумит снаружи, говорит, что ......".
Он сделал паузу, колеблясь и не решаясь заговорить.
Сонг Чэнцзе встал с удивленным выражением лица: "Семья Лань? Может быть, это А Руо приехал?"
А Янь покачал головой и сказал, опустив голову: "Это третий молодой господин семьи Лань, молодой господин Лань Сюй, и госпожа Чэн".
Услышав это, мастер Сонг нетерпеливо спросил: "Почему они снова здесь? Разве они не доставили достаточно хлопот в тот день?"
Хотя он не расспрашивал Лань Янь Тина из вежливости, он мог догадаться о некоторых вещах, поэтому у него не сложилось хорошего впечатления о Лань Сюе и Чэн Юйли.
А Янь сказал: "Изначально они не могли попасть внутрь, но когда они стояли у дверей, то случайно встретили генерального директора Фань, который и ввел их".
Когда Сонг Сюнь Мо услышал это, его брови слегка дрогнули, а глаза, похожие на ястребиные, свирепо уставились на Сонг Чэнцзе .
Фань Чэнгуан, это один из режиссеров, которых он тайно пристроил к Сонг Чэнцзе, что именно пытался сделать этот его хороший сын, что даже подговорил этого старого Фаня.