***
Лань Ванцзи, ушедший собирать информацию, отсутствовал недолго. Все же он не умел вести длинные разговоры. Вэй Усянь, в свою очередь, и не рассчитывал, что сразу же удастся узнать что-то стоящее. Просто он хотел немного побыть один. И подумать.
Еще ни разу прежде не случалось, чтобы он не мог описать или определить хотя бы примерно свои ощущения. Казалось, Лань Цижэнь захвачен. Но это все же не захват тела злобным духом, ведь собственные душа и дух старшего Учителя Лань оставались на месте.
Только нечто удерживает его за гранью сознания. Нечто, которого здесь нет, но которое определенно существует. Это походило на мало внятную фантазию. И все же ничего лучшего пока не складывалось.
Что за темную глубину он увидел в неестественно открытых глазах спящего — Вэй Усянь тоже никак не мог объяснить. Интуиция говорила ему не пытаться посмотреть снова — и он не пытался, собираясь также предупредить об этом и других.
Но что же всё это все-таки было?
Слишком много вопросов. А фактов —совсем никаких.
Вернувшись в домик своего дяди, Лань Ванцзи принес с собой еду: сытные баоцзы, сладкий боярышник, холодный чай и вино.
Вэй Усянь оживился. Несмотря на то, что Лань Цижэнь все еще был здесь, и проблема оставалось непонятной и нерешенной, — все это мигом отошло на второй план.
Вспомнив, что не ел с утра и просто радуясь угощению, Вэй Усянь ел молча и с аппетитом, что называется — уплетал за обе щеки.
Лань Ванцзи же взял себе всего один пирожок и чай. Он всегда ел очень медленно и понемногу, совмещая трапезу с не слишком откровенным наблюдением за своим любимым. Это всякий раз мягко согревало его сердце.
Покончив с едой, Лань Ванцзи сообщил, что старший брат обещал вскоре прийти.
В ожидании они с Вэй Усянем вместе сыграли несколько мелодий. После Лань Ванцзи проверил уровень духовных сил Лань Цижэня — их стало, несмотря на музыку, чуть меньше, но еще не настолько мало, чтобы требовалась поддержка.
Вскоре пришел Лань Сичень.
Вэй Усянь и Лань Ванцзи встретили его учтивыми поклонами.
— Извини, Глава ордена, — начал Вэй Усянь. — Мне пока что совсем нечего сказать тебе. В мою голову приходят только вопросы.
— Тогда спрашивай, пожалуйста, — попросил его Лань Сичень, проходя вглубь домика.
Он посмотрел на дядю и сам спросил первым:
— Почему ты решил закрыть ему глаза повязкой?
— Мне правда сложно описать это... — ответил Вэй Усянь. — Ты сам часто бывал рядом с ним, с тех пор как он в таком состоянии?
— Да, — подтвердил Лань Сичень. — Обе ночи я провел здесь.
Из осторожности и соблюдая приличия, они деликатно расположились за ширмой для последующего разговора.
Лань Ванцзи налил брату чая.
— Ты не пытался сам смотреть в его глаза? Не чувствовал ничего особенного, находясь рядом с ним? — спросил Вэй Усянь Первого Нефрита Лань.
— Спящий так выглядит очень неправильно, — заметил Лань Сичень. — Я думаю, что можно принести лишь больший вред, если смотреть в такие глаза долго и пристально. Мы обсуждали это с другими целителями здесь. Они тоже думают так. Ты наложил повязку для защиты?
Вэй Усянь покачал головой:
— В общем да. Только... Едва войдя, я первым делом заметил именно это — открытые глаза человека, который вроде бы спит. Я ни слова не знал о том, что произошло, пока сам не увидел.
— Мы с Лань Цин надеялись, что ты сможешь ощутить что-то, — произнес Лань Ванцзи. — А слова могли лишь смутить тебя. Толком ведь так ничего и неизвестно.
— Я понимаю, не беспокойся, — кивнул Вэй Усянь. — Может быть, как раз от того, что совсем ничего не знал, я и постарался быть особенно внимательным, ничего не упустить, уловить что-то, найти зацепку.
— Может быть, хоть что-то? — не теряя последней надежды, спросил Лань Сичень.
— Есть, — согласился Вэй Усянь. — Но это настолько невнятно и незнакомо, что мне сложно даже просто описать это. Следов темной ци или темных сущностей не обнаруживается. Дух и душа — на месте. Потому я и говорю, что сказать пока нечего.
— Не могу поверить, чтобы ты не мог найти слов, — вздохнул Лань Сичень.
— Я... — начал Вэй Усянь.
Он попытался как можно точнее припомнить момент, когда подходил к кровати, на которой лежал Лань Цижэнь. Даже опустил веки, чтобы лучше сосредоточиться и только потом продолжил говорить:
— По открытым глазам несложно определить в сознании ли человек, жив он или уже умер. Простите, — поспешил извиниться он, вспомнив, что говорит о единственном для обоих братьев Лань кровно родном человеке.
— Все в порядке., — заверил его Лань Сичень. — Продолжай, пожалуйста.
— Я чувствовал, что мне нужно посмотреть. Будто это было важно — увидеть, что там. Хоть какое-то выражение. Или его отсутствие. Я опустился рядом, но никак не мог различить. Сейчас день и довольно светло. Но глаза были сплошь темнота, не отражающая свет. Я знаю, что глаза Старшего Учителя Лань — не черные. Да и будь цвет таким, это все равно выглядело бы иначе. Не так бездонно, словно смотришь в колодец. Я пытался вглядеться пристальнее и склонился ближе, но, казалось, у того, что я видел вовсе нет границ. Я почти забыл, что на самом деле просто смотрю в глаза человека. А потом меня подхватил Лань Чжань.
— Мне показалось, что ты вот-вот упадешь, — рассказал Лань Ванцзи. — Поддерживая, мне пришлось несколько раз позвать тебя, прежде чем ты ответил.
Вэй Усянь открыл глаза:
— Ты несколько раз обращался ко мне? Я-то думал, что отозвался сразу. Хотя в первый момент твой голос звучал как будто бы отдаленно. Потом я осознал, что ты держишь меня. Я отстранился и посмотрел на Лань Циженя еще раз. На этот раз я увидел просто отсутствующий взгляд... Глаза не были покрасневшими! — вдруг припомнил Вэй Усянь и посмотрел на Лань Сиченя. — Если глаза долго открыты, и человек не моргает, их поверхность слишком подсыхает и веки краснеют. Но его глаза были даже скорее влажными, когда я посмотрел второй раз... Он моргает? Хотя бы немного двигается во сне?
— В его глазах стоят слезы, — проронил Лань Сичень. — Я не был вполне уверен. Лишь однажды я видел, как он плачет, в первую ночь. Но он не моргает. Пару раз я заметил, как он немного двигает рукой. Больше ничего. Только ритм дыхания иногда меняется — становится то глубже, то поверхностнее.
— Повязка на глазах будет немного мешать наблюдать... — протянул Вэй Усянь. — Но я думаю, что все-таки лучше будет оставить ее. Пока не удастся понять хоть что-то. То, что происходит, по-видимому, причиняет страдание и боль его душе. Поэтому уходят духовные силы. Знать бы, на что они тратятся? — рассуждал он. — Ведь если где-то убыло, где-то должно прибавиться. Что будет, если прекратить поддерживать его?
— Что? — опешил Лань Сичень.
— Лань Цижэнь — один из весьма сильных заклинателей, — напомнил Вэй Усянь. — Его золотое ядро в порядке. Даже полная потеря духовных сил не будет необратима.
— Это лишь предположение! Что если нет?! — воскликнул Первый Нефрит Лань.
— Можем мы хотя бы на время выпустить ситуацию из-под контроля? — со вздохом уточнил Вэй Усянь. — Возможно, при малом уровне духовных сил что-то изменится. Если это ресурс, который где-то требуется, когда он закончится — что-то станет иначе. И Лань Цижэнь проснется, например?
— Что если вслед за духовными нечто заберет еще и жизненные силы, вместо того чтобы позволить ему прийти в себя? Чтобы, например, не оставлять свидетелей? — не уступал Лань Сичень.
— Гибель заклинателя такого уровня привлечет еще больше внимания. Ты не думал об этом? Если за этим стоит человек, не желающий обнаруживать себя, ему как раз вовсе не нужно доводить дело до смерти, — парировал Вэй Усянь.
Лань Сичень растеряно замолчал.
— И я не сказал, что нужно позволить полностью уйти духовным силам, — напомнил Вэй Усянь. — Согласен, это опасно. Но мы могли бы позволить сильно ослабить его, буквально до капли. А с этой капли наполнить.
— Это нужно делать очень быстро, а значит — потребуется все время быть рядом, — произнес Лань Сичень. — Мало кому по силам подобное.
— Я смогу, — немедленно вызвался Лань Ванцзи.
Лань Сичень посмотрел на него долгим взглядом, прежде чем ответил:
— Я должен хорошенько это обдумать. Я правда не могу решить все это вот так, с налета.
— Хорошо, — кивнул Вэй Усянь. — Конечно, нам вовсе нет нужды действовать спонтанно. Пока ничего критичного не происходит, можно позволить себе не слишком торопиться.
Будь его воля, он бы начал что-нибудь пробовать прямо сейчас, но отдавал себе отчет, что Лань Сичень был по характеру совсем другим человеком и речь шла о его родном дяде, а теперь заодно и о родном брате. Вэй Усянь понимал его чувства.
Договорившись на ближайшие два-три дня ограничиться постоянным дежурством возле Лань Цижэня и сбором всей возможной информации, они разошлись.
— Лань Чжань, — Вэй Усянь потянул Лань Ванцзи за рукав, когда Лань Сичень отошел на изрядное расстояние. — Давай потихоньку отправимся на ту сторону горы? Не станем привлекать лишнего внимания, — тут он подумал, что Лань Ванцзи довольно долго не видел родных. — Ну или давай ты пойдешь поприветствуешь всех, а я подожду тебя дома?
— Это подождет. Я с тобой, — ответил Лань Ванцзи.
— Там в поселении тоже не станем шуметь, — добавил Вэй Усянь. — Просто отправимся в наш дом.
— Хорошо, — подтвердил Второй Нефрит Лань.
Они успели выйти из Обители и довольно сильно отдалиться от резиденции ордена Лань, прежде чем Лань Ванцзи спросил:
— Вэй Ин. С тобой точно все хорошо?
— Да. Просто... — протянул Вэй Усянь. — После встречи с той темной бесконечностью, я не знаю, в чем дело. И я не хочу, чтобы кто-то еще оказался вовлечен случайно. Как бы понять, почему именно Лань Цижэня коснулось это? — размышлял он вслух. — Старший Учитель — и правда довольно сильный заклинатель. Крепок здоровьем. По крайней мере никто не сообщил о том, что он был болен перед тем, как вот так ... попасться.
— Попасться? — переспросил Лань Ванцзи.
— Что-то удерживает его, забирая силы. Что-то, чему он сам не может или не хочет сопротивляться, — проговорил Вэй Усянь. — Что может удерживать человека по ту сторону сна? Как мне увидеть, что его там удерживает?
— К состоянию сна всегда относились с большим уважением и трепетом, — заметил Лань Ванцзи. — Никто не знает наверняка, что там происходит...и как.
— Мгм... — протянул Вэй Усянь.
Остаток пути проделали молча.
К вечеру к ним зашел Вэнь Нин. От него-то было не скрыть, что Вэй-лаоши и Ханьгуан-цзюнь вернулись. Спустились к реке в стороне от поселения. Развели костер, обменивались новостями.
Лань Ванцзи по своему обыкновению отправился спать раньше, следуя привычному режиму. В этом они с Вэй Усянем отличались. Иногда каждый из них мог изменить привычке, но никогда не требовал этого от другого.
Вэй Усянь остался с Вэнь Нином. О случившемся с Лань Циженем тот знал и даже видел своими глазами. Глава ордена Лань попросил его зайти в Облачные Глубины и посмотреть на месте. Все-таки Вэнь Нин очень отличался от всех остальных заклинателей и мог что-нибудь заметить.
Однако ни рядом с Лань Цижэнем, ни сейчас рядом с Вэй Усянем лютый мертвец ничего определить не смог, кроме легкой тревоги у последнего.
Сошлись на том, что остается лишь ждать новых фактов и развития событий. Ждать Вэй Усянь терпеть не мог. Но даже ему не приходило в голову, что еще можно было бы сейчас сделать.
В конце концов он просто выпил сосуд вина и отправился спать.
***
В их домике потихоньку догорала курильница с сандалом, распространяя свой умиротворяющий аромат. Едва Вэй Усянь успел лечь, как тут же был захвачен в крепкие объятия.
Крайне довольный этим, он прислонился к Лань Ванцзи спиной, чуть улыбаясь. Но тут же ощутил дрожь, а через нее и беспокойство своего самого близкого человека.
Он повернулся в его руках.
— Прости, — тихо произнес Лань Ванцзи.
— Что такое? — мягко спросил его Вэй Усянь.
— Я должен быть сильнее.
— Никто не может быть сильным — и только, каждое мгновение — и без конца.
Вэй Усянь перевернулся на спину и, не отпуская, потянул за собой Лань Ванцзи.
Поддерживая и обнимая одной рукой, другой — Вэй Усянь гладил его по голове, бережно прикасаясь, перебирая волосы и концы лобной ленты. Успокаивая таким образом, он по чуть-чуть забирал смятение, поселившееся в сердце Лань Ванцзи. Как бы то ни было, но и самые стойкие и сдержанные не всегда способны удержать над собой контроль. Даже без видимых причин.
Иногда всякому становится грустно, беспокойно или горько. Порой вовсе и не стоит пытаться скрывать это — так считал Вэй Усянь. И был рад тому, что рядом с ним Лань Ванцзи не сдерживает своих чувств. А также, что можно быть обнятым и обнимать в ответ.
Вэй Усянь всегда любил прикасаться к людям и спать, обнимая что-нибудь, хотя бы просто одеяло. Теперь же каждую ночь у него был Лань Ванцзи — и это делало его жизнь прекрасной.
Не прекращая гладить его, Вэй Усянь опустил веки, чувствуя его тепло, ощущая, как он становится расслабленнее и спокойнее, постепенно проваливаясь в сон. От этого Вэй Усяню тоже было сладостно и хорошо, и он улыбался.
Сам не заметив, как тоже заснул, Вэй Усянь резко проснулся рано утром от четкого ощущения, что что-то не так. И это самое «не так» находится прямо рядом с ним.
Лань Чжань с виду мирно спал подле него. Однако Вэй Усянь был готов спорить — это лишь видимость.
Будить спящего — на самом деле крайне нежелательно, особенно если существуют какие-то опасения на счет его состоянии. Тронув за запястье и слушая пульс, Вэй Усянь попробовал заодно разобраться и в собственных ощущениях.
Надо сказать, это воспринимается весьма неприятно, когда реальность никак не подтверждает и не развеивает подозрений.
Встав и разведя курильницу с сандалом, Вэй Усянь вернулся и устроился сидя, подле Лань Ванцзи, держа его за руку.
Ничего не происходило.
Но от чего-то не покидала уверенность: сегодня Лань Ванцзи не проснется, также как пару дней назад не проснулся его дядя, Лань Цижэнь.
Нахмурившись, Лань Ванцзи пошевелился во сне, повернулся, забирая у Вэй Усяня свою руку. Тот не препятствовал. Когда Второй Нефрит Лань снова затих неподвижно, Вэй Усянь положил ладонь ему на плечо. Ему хотелось прикасаться к нему, будто это могло изменить что-то.
«Может быть стоило вчера, несмотря на поздний час, расспросить его? Только, что толку гадать о том, что уже не изменишь..»
Заклинатели ордена Лань просыпаются очень рано, в любое время года, по звону колокола. Конечно, если в одно и то же время ложишься и поднимаешься каждый день с самого детства — никакой сигнал подъема и отбоя не требуется. По тому, когда естественным образом засыпал и просыпался Лань Ванцзи можно было сверять часы. Иногда этот режим нарушался по милости Вэй Усяня, но тогда дело касалось отбоя. А подъем при этом никак не менялся.
Сейчас же Лань Ванцзи продолжал на вид крепко спать. Меж тем Вэй Усянь был уверен, что время подъема уже прошло. Хоть и не очень давно.
Немного спустя от размышлений его отвлек осторожный стук в дверь. Вэй Усянь посмотрел в направлении звука. Тот повторился. Он поднялся и пошел открыть, а точнее выйти наружу.
— Старший брат Сянь, ты вернулся! — восторженно прошептал Мо Сюаньюй.
— Вернулся, — машинально повторил за ним Вэй Усянь.
Поддавшись чувству, названый младший брат крепко обнял его:
— А я шел порыбачить и решил, заодно навестить твой дом. Двери оказались заперты. Я так обрадовался, что постучал. Потом подумал — разбужу. Потом — не может же быть, чтобы кто-то другой кроме тебя и Ханьгуан-цзюня был там? И все же надо было проверить. Как здорово, что это действительно ты!
Вэй Усянь стоял молча и неподвижно, слушая его.
Мо Сюаньюй отстранился и посмотрел ему в лицо:
— У тебя что-то случилось? — он вгляделся пристальное. — Что-нибудь с Лань Ванцзи?
Вэй Усянь опустил руку ему на спину, чуть похлопав.
— Ты обязательно со всем справишься, — немедленно сообщил ему Мо Сюаньюй. — Пожалуйста, не унывай? Ты сможешь все, что только захочешь!
Эти слова будто наконец вернули Вэй Усяня к реальности.
— Спасибо, А-Юй. Тебе и самому необходимо соблюдать осторожность, не задерживайся здесь.
— Но я... может быть, я могу помочь чем-то? Это как со старшим Учителем Лань? Я слышал...
— Я пока не могу сказать точно, — поспешил сказать Вэй Усянь.
— Что ты намерен делать? — не оставил его на этом Мо Сюаньюй.
— Мне нужно подумать. О причинах. И как не вовлечь других. Я ценю твое участие, А-Юй. Но у тебя ведь даже нет духовных сил и я не знаю...
— Я как раз очень хотел сказать тебе... Что у меня получилось!
— Получилось? — переспросил Вэй Усянь и удивился, что не ощутил этого сразу.
Ведь Мо Сюаньюй и правда сформировал золотое ядро. Уже в рекордно не юном возрасте. Но тем ценнее было его достижение.
— Ты — большой молодец, А-Юй, — похвалил Вэй Усянь своего младшего названного брата.
— Я занимался регулярно и усердно, как мне рассказывал Ханьгуан-цзюнь. А еще. Есть такое растение, полное духовных сил... Его собирала для меня А-Цин, — немного смущенно добавил юноша.
— Ты — большой молодец, — повторил Вэй Усянь, не очень внимательно слушавший его. — Но все же, пожалуйста, береги себя. Ступай. Я обязательно найду тебя, если мне понадобится помощь.
— Ладно, — кивнул Мо Сюаньюй.
Ему вдруг стало грустно, но он не подал вида.
— Хорошо. — согласился он и отправился к реке ловить рыбу.
Вэй Усянь же вернулся в дом и увидел там то, чего ожидал и вместе с тем совсем не хотел: Лань Ванцзи все также спокойно лежал на спине, будто спал в подобающей позе, только глаза его теперь были открыты. Вполне обычные, светлые, как горный лед, только сейчас — невидящие.
«Что же мне предпринять?!»
Вэй Усянь не хотел мириться с действительностью, кого-то звать на подмогу, сообщать, опять ждать чего-то в неведении. Хотелось действовать. Хотелось исправить всё.
Первое средство, которое пришло ему в голову — кровавый пруд в пещере Фумо. Его вода обладала свойством поглощать темную энергию. Пусть сейчас такая ци рядом с Лань Ванцзи и не ощущалась, однако, Вэй Усяню хотелось попробовать хоть какое-то средство, поэтому бережно подняв его на своей спине, он отправился вверх на гору, обходя поселение стороной.
Дорогой, Вэй Усянь привычно болтал, размышляя вслух, иногда пеняя Лань Ванцзи на то, что он стал как будто заметно тяжелее, после ругая уже себя, что недостаточно тренируется и некстати забыл о возможности встать на меч. Так привык, что его оружие по-прежнему носит при себе Лань Чжань, и тот же Лань Чжань всегда носит на своем мече их обоих.
Добравшись до места, Вэй Усянь, не мешкая опустил Лань Ванцзи прямо в воду пруда. Холодная и как будто заметно смешанная с кровью, за что пруд и получил свое имя, она тут же сделала вид белого легкого ночного одеяния Лань Ванцзи немного неопрятным, запачканным. Вэй Усянь почти пожалел, что не снял с Лань Ванцзи одежд. Однако решил, что не стоит тратить время на подобные мелочи. Тем более что на самом деле, высыхая, эта вода не оставляла следов.
Уложив его в воду по самую шею, Вэй Усянь поддерживал его так, чтобы голова все время была над поверхностью. Времени прошло совсем немного, но Вэй Усянь не отличался терпением.
Ничего не менялось. И он несколько раз провел мокрой ладонью по лбу и щекам Лань Ванцзи. Повторив так трижды, Вэй Усянь почти безотчетно негромко позвал:
— Лань Чжань...
Все еще — никаких изменений.
— Лань Чжань... — настойчиво повторил Вэй Усянь и упрямо уставился в его глаза, будто вознамерился отыскать в них душу Лань Ванцзи и во что бы то ни стало обратить на себя ее внимание.
Опустив свободную руку в воду, Вэй Усянь положил ладонь на живот Лань Ванцзи, между даньтянем и солнечным сплетением. Объединяя свою ци с его и заставляя энергию циркулировать между ними обоими, Вэй Усянь на мгновение удивился, почему не додумался до этого раньше. Ведь они были тесно связаны между собой. Так крепко, насколько это вообще в этом мире возможно. Конечно, это единство можно и нужно было использовать.
В гроте было довольно сумеречно, поэтому Вэй Усяня не смущало, что он стал видеть не вполне четко: черты лица Лань Ванцзи, светлые одежды, темные камни и вода пруда.
Но вдруг все изменилось: стало светлее, и он больше не видел глаз Лань Ванцзи. Тот уже не лежал перед ним в воде, а стоял, также близко, будто заслоняя его от чего-то.
У Вэй Усяня были считанные мгновения, чтобы понять, что к чему, и как стоит реагировать.
Край фиолетовых одежд и клинок — вот и все, что удалось разобрать, прежде чем он изо всех сил оттолкнул Лань Ванцзи в сторону.
Вэй Усянь смотрел только на него, но вдруг очень явственно ощутил, как холодный металл снова проникает в его тело. Резкая боль напрочь лишила возможности дышать. Такого не было даже когда он был по-настоящему ранен. Взгляд затуманился темными и белыми пятнами.
Однако помня, что он держит Лань Ванцзи, погруженным в воду на берегу пруда, Вэй Усянь понимал, что ему нельзя терять контроль и тем более падать, он ведь может просто-напросто утопить его.
Леденящая боль на месте недавно зажившей раны все еще продолжала терзать его тело. Он даже не мог найти сил, чтобы посмотреть, что там, лишь, сцепив зубы, пытался разглядеть только одно — лицо Лань Ванцзи, его глаза.
Все плыло, видимое изображение будто двоилось и накладывалось одно на другое. Вэй Усянь не слышал собственного голоса и не сознавал, что на самом деле не перестает повторять:
— Лань Чжань. Лань Чжань. Лань Чжань...
Не заметил он и того, как Лань Ванцзи на миг опустил веки и тут же распахнул глаза:
— Вэй Ин?
Видя, что ему нехорошо, Лань Ванцзи протянул руку поддержать его.
Ощутив, но даже еще толком не осознав это прикосновение, Вэй Усянь скользнул в объятья Лань Ванцзи и тоже оказался погруженным в воду пруда.
Холодная, она тут же сделала его сознание более ясным, боль отступила, и Вэй Усянь приподнялся, чтобы заглянуть в лицо Лань Ванцзи.
— Лань Чжань?
Увидев и осознав, что тот пришел в себя, Вэй Усянь немедленно накрыл его губы своими. Он целовал мягко и глубоко, вовсе не желая сдерживать своего порыва.
Наконец, получив ответный поцелуй и сполна удостоверившись, что Лань Ванцзи снова с ним, Вэй Усянь отстранился и пробормотал:
— Куда это ты без меня собрался, Ханьгуан-цзюнь? Больше никогда так не делай, — и несмотря на всю абсурдность такой просьбы, он настойчиво повторил ее — Пожалуйста, никогда больше не поступай так.
— Хорошо, — подтвердил Лань Ванцзи, чтобы успокоить его. — Я больше не стану так делать.
Вэй Усянь обнял его и зарылся лицом в сгиб шеи. Лань Ванцзи в ответ погладил его по спине и все же пожаловался:
— Холодно.
Известный источник в Облачных Глубинах был, пожалуй, куда холоднее. Но Вэй Усянь тут же понял, что проснуться в холодной воде — мало приятно. Тем более что вероятно его вынужденное купание в кровавом пруду длилось уже немало.
— Прости, — произнес Вэй Усянь, щекоча дыханием кожу Лань Ванцзи. — Идем, разведем костер и согреемся?
Они выбрались из воды и отправились вглубь грота.
Когда оба устроились подле хрустящего сухим хворостом огня, согреваясь и обсыхая, Лань Ванцзи спросил:
— Что произошло?
Вэй Усянь ответил ему не сразу.
— Ты спал. Как твой дядя....Нет. Не совсем так. Духовные силы не уходили. Но я почувствовал, что это ...то самое.
— О... — выдохнул Лань Ванцзи. — А мне кажется, что я просто спал.
Вэй Усянь отрицательно покачал головой.
— Но я видел сон, — добавил Лань Ванцзи и спросил после небольшой паузы. — Что произошло между тобой и Цзян Чэном тогда, в Пристани Лотоса?
— Лань Чжань... — вздохнул Вэй Усянь.
— Ладно, — согласился Лань Ванцзи. — Я расскажу первым.
Поправив огонь, он заговорил:
— Вчера вечером я долго лежал в темноте, то ли не мог заснуть, то ли едва дремал. Было неудобно. И как-то тревожно и холодно внутри. Ты пришел позже, рядом с тобой мне стало теплее и легче. Но внутри все равно что-то будто холодило у самого сердца, чуть-чуть. Потом я увидел снег. Много и далеко. Целая равнина, насколько хватал глаз. Я шел, и на меня оседал иней. Я шел, чтобы не замерзнуть и смотрел вниз, себе под ноги. Смотреть в даль не хотелось, потому что пейзаж не менялся, как будто шагаешь и остаешься при этом на месте. Потом я и вовсе закрыл глаза, чтобы не болели от слепящих холодных снежных искр. Когда открыл их снова — я был совсем рядом с Пристанью Лотоса. Прежде я никогда не заходил туда. Однако узнать место было несложно. Юньмэн — довольно живой город. Я слышал гомон людских голосов, но не видел ни одного человека. Смог рассмотреть только тебя и Главу ордена Цзян. Того же, что вы говорили друг другу, я, напротив, совсем не мог разобрать. Лишь видел всякий раз очень четко — вылетающий из ножен меч и быстрый, яростный выпад. Я хотел помешать, но все время не успевал.
— Всякий раз? — переспросил Вэй Усянь.
— Да, — подтвердил Лань Ванцзи. — Чаще я оказывался просто слишком далеко. Только несколько раз вроде бы ближе и все же двигался слишком медленно. Последний раз, кажется и вовсе обо что-то споткнулся, будто на моем пути неожиданно возник внушительного размера камень. Это — лишь сон, я понимаю. Но я... просто не мог перестать видеть это и вновь-вновь пытаться успеть. Однако меч Главы Цзян каждый раз находил свою цель, и все начиналось сначала.
— Лань Чжань... — снова вздохнул Вэй Усянь. — Все это уже произошло. Нельзя изменить того, что уже случилось.
— Тогда почему ты не хочешь сказать мне? Вэй Ин? — Лань Ванцзи поднял на него взгляд.
Вэй Усянь смотрел на огонь. И. Может быть, лишь казалось или так сыграл блик, будто влажная дорожка на его щеке. Лань Ванцзи быстро пересел ближе к нему и, обнимая, прислонил к себе. Повернувшись, Вэй Усянь в ответ обвил его руками, пристроил голову у него на груди, слушая сердце и довольно долго не говорил ничего.
Когда он все-таки принялся рассказывать, на первых словах его голос едва уловимо дрогнул:
— Я вовсе не собирался тогда идти в Пристань на самом деле. Только хотел посмотреть на Ляньхуа. Сидел на берегу, разглядывал листья лотоса на воде. И, честно говоря, ни о чем не думал.
Вздохнув, Вэй Усянь снова замолчал. Лань Ванцзи положил ладонь ему на затылок. Вэй Усянь чувствовал, как внутри словно что-то сжималось, слова норовили застрять в горле, и все же, раз уж начал, нужно было продолжать:
— Вышло так, что я встретил там дочь Цзян Чэна. Девочке тоже не сидится дома, хочется гулять и лазать по деревьям. Она — довольно бойкая и забавная. Мы разговорились. Она сказала, что частенько сбегает из дому. Я спросил, почему? Знаешь, дети нередко очень простодушны и прямолинейны. Иногда обидчивы. Но...я совсем не ожидал услышать то, что она ответила. Будто отец не любит ее. Что он всегда хотел сына, а родилась дочь. Пока она была младше, он вроде бы вел себя более ласково и приветливо. Занимался с ней. А сейчас только ругает. Что бы она ни делала — ему все не так. Если мать, иной раз, пытается заступиться, он срывается и на нее. Я... вспомнил его родителей. Они не были особенно близки. Хотя со временем, я думаю, стали все-таки дороги друг другу. Дядя Цзян и правда женился не по любви. Но разве с Цзян Чэном не было иначе? Я видел их вместе, когда Ло Цинъян еще не стала госпожой Цзян... Я был готов на что угодно спорить, что шиди наконец-то влюбился, причем по уши. Я даже не рискнул подшучивать из-за этого над ним. Пусть они и сыграли неширокую свадьбу — как им угодно. Но я искренне надеялся, что их дом будет теплым и счастливым. Я пошел с Цзян Шуанг, чтобы проводить ее. Все-таки мы были довольно далеко от ее дома и, конечно, болтали, не следя за временем. У нее легкий характер. Но все равно было видно, что ей одиноко и грустно. Она говорила, что по ночам ей нередко снится, как отец отчитывает ее и упрекает за неусидчивость, нерасторопность — постоянно находится что-то, в чем она виновата. В его глазах она — всегда не та, кого он хотел бы. Ей всего двенадцать, но она говорит и держится почти как взрослая. Если грустит, она выглядит еще старше. Мне стало вдруг так горько за нее. За них всех. Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что Цзян Чэн вот так распорядился своим счастьем. Я, разумеется, встретил его в тот день. Если бы случайно не натолкнулся, то, наверное, отправился бы его отыскать. Мне хотелось сказать ему... По началу он вел себя сдержанно. Но лишь чтобы Цзян Шуанг спокойно ушла домой, как я понял после. А дальше — слово за слово, сцепились языками и все, как всегда. Не думал, что он выхватит меч. Но мне бы хватило и шага, чтобы уберечься от выпада. Только я не стал. — вздохнул Вэй Усянь. — Прости.
— Что Цзян Чэн сказал тебе? — настойчиво спросил Лань Ванцзи.
Вэй Усянь ожидал, что этот вопрос все равно прозвучит. Ведь судя по рассказу Лань Ванцзи о сне, именно этот момент занимал и тревожил его больше всего. Едва ли можно было бы рассчитывать, что он не спросит об этом. Вэй Усянь осторожно перевел дыхание.
— Что... мне было мало смерти дяди Цзяна и Мадам Юй, гибели почти всех наших... его родных. Что я продолжаю зачем-то все эти годы мстить ему. Лишил его возможности иметь сына. Первая госпожа Цзян не сможет подарить ему еще детей. Не остановившись и на этом, именно я по его мнению сделал его единственную дочь похожей на себя, чтобы только доказать, что могу находиться, где вздумается, неважно состою я в его, или вообще каком бы то ни было ордене, или нет. И будто этого все еще недостаточно, я также принялся являться ему в снах, требуя благодарности за спасенную жизнь.... Лань Чжань, я не верю! — выдохнул Вэй Усянь, чувствуя, как из глаз потекли слезы. — Я встретил тогда не Цзян Чэна! Это был кто-то еще! Я ссорился, ругался с ним множество раз в своей жизни! Но в этом никогда не было такой жуткой ненависти! В его сердце, пусть временами и очень глубоко, но я знаю, там всегда была малая капля тепла для меня. Мы же — братья! Мы выросли вместе! И если теперь все не так. Я подумал, если и правда, ничего не осталось и единственное, чего он хочет — это наказать или ранить меня — пусть сделает это! Пусть увидит, каково это... Но после того своего выпада, он просто бросил меч в ножны, развернулся и пошел прочь, будто меня вовсе и не было уже там, совсем рядом с ним. Я позвал его. Но он не обернулся и не ответил. Лань Чжань. Я не верю, что это был он! Только, пожалуйста, ничего с ним не сделай! Пообещай мне, что не станешь ничего против него предпринимать?!
— Думаешь, я бы стал действовать, заранее не обсудив с тобой? — негромко спросил его Лань Ванцзи.
Он подумал, что это вероятно и была одна из причин по которой Вэй Усянь тогда, будто одержимый, рвался покинуть Юньмэн и отправиться как можно дальше.
Голос Лань Ванцзи прозвучал так, как Вэй Усянь любил слушать больше всего — внутри и снаружи одновременно.
— Ты бы не стал... — тихо ответил он и обнял его крепче, прижавшись изо всех сил. — Лань Чжань.
— Я с тобой, Вэй Ин, — произнес тот. — Я рядом.
Не выпуская его, он наклонился подкинуть хворост в огонь, после снова сел прямо. Он держал его и чуть гладил. Молча. Потому что чувствовал, что, пережив и перечувствовав все снова, Вэй Усянь слишком опустошен, чтобы размышлять. Лань Ванцзи послал ему теплый поток духовных сил, заставляя ци циркулировать по кругу между них обоих.
Пригретый в этом их общем тепле, Вэй Усянь вздохнул и вскоре чуть улыбнулся. Его заполняла расслабленная безмятежность, он почти задремал, чувствуя заботу любимого человека о нем, ощущая руки, держащие его надежно и крепко.
Он не знал и не думал, сколько прошло времени, пока он не нанежился вдоволь и не захотел наконец подняться.
— Лань Чжань, я проголодался, — заявил он. — Уверен, ты — тоже. Вернемся вниз?
— Мгм, — согласился Лань Ванцзи.
Заметив на скальном выступе горку локв, Вэй Усянь усмехнулся:
— Как хорошо. Когда бы я сюда ни пришел, здесь всегда есть мушмула. Я возьму себе и тебе, съедим по дороге?
— Мгм. — снова согласился Лань Ванцзи и добавил. — Вэнь Нин, А-Юй и остальные в поселении — все они любят тебя и заботятся.
— Я знаю, — кивнул Вэй Усянь, чуть усмехнувшись. — Я помню об этом. Идем.
Он дал Лань Ванцзи локву, и они отправились наружу, а после вниз, с горы.
Судя по солнцу день уверенно клонился к вечеру.
— Надо же, как быстро... — протянул Вэй Усянь.
— Что? — переспросил Лань Ванцзи.
— День на исходе, — пояснил Вэй Усянь.
— Ты задремал, пока мы сидели у костра. И проспал довольно долго.
— Я заснул? Мне казалось, что нет. Я все время ощущал, как ты держишь меня, слышал твое дыхание.
— Ты спал не очень крепко.
— Ты не стал будить меня? У нас ведь есть дело.
— Пока что мы все равно лишь ждем. Случись что, вести бы нашли нас. Мне тоже было хорошо.
— Если тебе было хорошо — тогда, другое дело, — чуть усмехнулся Вэй Усянь. — После такого прекрасного сна днем, что же я стану делать ночью?
— Я найду способ угомонить тебя, не беспокойся, — пообещал ему Лань Ванцзи.
— О.. — протянул Вэй Усянь и рассмеялся.
Но почти сразу оборвал смех, прислушиваясь.
— Погоди-ка, — он жестом показал Лань Ванцзи остановиться.
Они шли под сенью деревьев и зарослей неподалеку от берега реки, огибающей поселение. Основная тропа с горы проходила севернее, более прямо, не описывая такую широкую дугу.
Местные обитатели, коих было совсем немного почти никогда не бывали здесь. На гору ходили тропой, а к реке тоже спускались в других местах. Берега здесь не были достаточно удобны для спуска к воде.
И все же Вэй Усянь не ослышался.
Звук повторился, едва различимый за гомоном быстрой воды и как раз с той стороны. Идя к реке, Вэй Усянь различал все четче глубокие и вместе с тем прерывистые вздохи. Будто кто-то очень старался не разрыдаться в голос и, с трудом сдерживаясь, не слышал ничего кроме собственного громкого дыхания.
Он совсем не ожидал увидеть Мо Сюаньюя в таком состоянии. С тех пор как оказался здесь, в поселении целителей Вэнь, юноша никогда не огорчался так сильно. Тем более не пытался укрыться подальше ото всех.
На секунду в памяти Вэй Усяня шевельнулось воспоминание, но он не стал медлить и тратить время на размышления, просто опустился на колено рядом, положил ладонь младшему названому брату на плечо и позвал:
— А-Юй, что с тобой?
Лань Ванцзи, шедший с ним, остановился поблизости.
Мо Сюаньюй обернулся. Вэй Усянь видел, как, едва узнав его, юноша побледнел. Он ощутил и ужас, волной поднявшийся в нем. Вэй Усянь было подумал, что юноша бросится бежать. Но тот, напротив, схватил его руку в свои и заговорил охрипшим голосом:
— Старший братик, пожалуйста, не сердись на меня? Если я виноват, если все неправильно, давай все исправим?
— Почему я должен сердиться? — осторожно, мягко и тихо спросил Вэй Усянь.
— Ты ведь недоволен, что у меня теперь есть золотое ядро. Потому что способ, которым я его создал — нечестный, — Мо Сюаньюя бросило в дрожь.
— Золотое ядро? — невольно переспросил Лань Ванцзи.
— Да, — подтвердил Вэй Усянь. — У него получилось. Он рассказал мне утром. А-Юй, но разве я говорил тогда, что ты сделал что-то не так?
— Нет. Вроде бы нет, — Мо Сюаньюй немного взял себя в руки, хотя глаза его все еще блестели от слез. — Тогда нет. Но позже. Днем.
— Днем? — переспросил Вэй Усянь. — Я был наверху на горе.
— Ты не приходил к нам? — растеряно спросил юноша. — Я...утром я пошел наловить рыбы и зашел проверить твой дом. Ты сказал мне... — он посмотрел на Лань Ванцзи. — Как хорошо, что вы тоже здесь. Конечно. Конечно ты не мог. И не стал бы... — сбивчиво бормотал он. — Наловив рыбы, я вернулся к нам домой. А-Нин отправился готовить, а я остался немного прибрать дом. Кажется, я как раз собирался прилечь после этого отдохнуть, когда ты пришел. Мне, может быть, только приснилось? После раннего подъема, я, наверное, задремал. Но все было так по-настоящему: наш дом и ты. Ты даже не ругал меня, но был так огорчен, что мне тоже стало очень горько, будто я подвел тебя. Это так страшно, — пожаловался юноша, и слезы вдруг снова побежали по его щекам, когда он неожиданно произнес. — Ты сказал, теперь нет никакого другого способа кроме как убить меня. Ты не мог так сказать, правда? Я просто увидел кошмар. Как мне теперь проснуться?
— Вэй Ин, — позвал Лань Ванцзи. — Отойди от него. Позови Вэнь Нина.
Вэй Усянь, которому стало здорово не по себе от слов Мо Сюаньюя, молча поднялся, снял с пояса Чэньцин и сыграл короткую мелодию. Едва опустив флейту, он отвернулся ото всех и двинулся прочь.
— Куда ты? — спросил его Лань Ванцзи.
— Не хочу сделать хуже, — проронил Вэй Усянь. — Останься с ним.
— Вэй Ин! — попытался остановить его Лань Ванцзи, но тот не послушал.
Примерно через полтора часа Лань Ванцзи нашел Вэй Усяня, который не нашел ничего лучшего, как снова вернуться в пещеру Фумо.
— Лань Чжань, не подходи ко мне!
— Вэй Ин, не нужно так.
— Стой на месте! — прорычал Вэй Усянь.
— Посмотри сам, я никуда не иду, — тихо ответил ему Лань Ванцзи.
— Я не стану смотреть!
— Вэй Ин...
— Ни с кем из клана Лань ничего не случилось. Из тех, кто был рядом с твоим дядей в прошедшие два дня. Однако, стоило мне увидеть эту непонятную хмарь в его глазах, как в первую же ночь рядом со мной ты заснул также! Стоило А-Юю только встретить меня утром, так позже днем и его настиг какой-то непонятный кошмарный сон, да еще и с моим участием!
— Вэй Ин, ты предвзят. Ты видишь не все, — попытался вразумить его Лань Ванцзи.
— Разве? Но я не хочу больше проверять! И не думай там, что я не слышу твоих шагов!
— Ты не слышишь, — как можно спокойнее заверил его Лань Ванцзи. — Потому что я все еще не двигаюсь с места. Ты мог бы видеть это, если бы посмотрел.
— Я же сказал, что не стану!
— Хорошо. Ладно. Если мне нельзя подходить и попадаться под твой взгляд, ты не мог тогда, пожалуйста, сам отправиться погрузиться в кровавый пруд?
— С какой стати?
— Хотя бы просто потому, что я попросил тебя? — мягко заметил ему Лань Ванцзи.