Она замолчала, и когда я посмотрела на нее, легкая усмешка играла на ее губах, а взгляд устремлен вдаль.
-Потом началась война, и Тодд, мой муж, был призван служить своей стране. Внезапно, в моем маленьком уголке мира исчезли все мужчины, и я оказалась в чисто женском обществе,-ее улыбка стала шире, но взгляд был все так же далек.-Ах, это было благословенное время. Словно в первый раз пробуешь шоколад или будто под действием наркотика. Получив это один раз, я хотела больше,-на ее бледных щеках заиграл легкий румянец.-Я боюсь, что слишком увлеклась тогда.
Меня очень увлекла ее история, я даже забыла собственные вопросы.
-И что случилось?
-Тодд вернулся из Лондона. И боюсь, до него дошли слухи о моих маленьких увлечениях. Вернувшись с войны, он изменился. Когда он уходил, он был спокойным и нудным. Им было легко управлять. Вернулся он жадным до власти тираном. Он согласился молчать о моем поведении, если я буду ему платить отступные. Какое-то время мне удавалось хранить все в тайне, но потом родители стали что-то подозревать. Ну еще бы. Я никогда раньше не просила у них денег, да тем более каждую неделю. А Тодд все завышал требования. Не зная, где еще достать деньги, я могла обращаться только к родителям. Боюсь, мои оправдания стали повторяться...
-И что ты сделала?
-Ну, Тодд вовсе не гнушался женским обществом там, в Лондоне. Похоже, он сунул своего дружка не в ту дырку, и заработал сифилис,- ее улыбка стала неприятной. -В то время некоторые врачи продолжали лечить эту дрянь с помощью мышьяка.
Моему мозгу не стоило труда сложить два и два, получив требуемое "четыре", и я уставилась на подругу, широко распахнув глаза.
-Точно. Способ лечения моего мужа дал мне прекрасную возможность избавиться от проблемы. Я наплела какую-то чушь о крысах в подвале, и он сам купил еще зелья в магазине! Вскоре я начала добавлять мышьяк в его еду, поначалу маленькими дозами. Он никогда не был аккуратен в приеме лекарств, но я предупредила, что не буду с ним спать, пока он не вылечится. Тодд очень хотел наследника, поэтому, когда я предложила удвоить дозу лекарства, он согласился без сопротивления. Это было потрясающе.
Тряхнув головой, она тихонько хихикнула.
-И когда начались боли в животе, я разыграла заботливую женушку и начала хлопотать вокруг бедного больного мужа. Пользуясь моментом, я впихивала в него столько мышьяка, сколько могла. Он умер через два дня. Такой безутешной вдовы еще никто не видел. Его смерть приписали желудочному гриппу с осложнениями из-за сифилиса. Об этих осложнениях, разумеется, все молчали. И я осталась одна в большом старом особняке с кругленькой суммой денег. Юная и красивая. Если в жизни есть совершенство, то это было оно.
-И что было дальше?-уверена, я была похожа на ребенка, выпрашивающего продолжение сказки на ночь, но уже не могла остановиться. Я была абсолютно зачарована ее историей.
-Деньги кончились очень быстро. У меня не осталось ничего, кроме имени. Впервые в жизни я была бедна. Я решила переехать в небольшой городок поблизости и найти другого мужа. В этот раз я была очень рада познакомиться с богатым пожилым джентльменом, у которого уже были проблемы с желудком. Мы вскоре поженились. Я была идеальной женой. Я сопровождала его во всех этих бесконечных поездках к доктору, все время присматривала за ним. Он был слегка ипохондрик, но в то время этоназывалось иначе-эксцентрик. И ты знаешь, что случилось с тем парнем, который кричал "Волк!"
-Его съели в конце.
Корина победно улыбнулась.
-Вот именно.
Я вздрогнула, но заставила голос прозвучать ровно:
-Почему ты убила его? Он обижал тебя?
-О нет. Рандольф был очень милым, особенно, когда не жаловался на различные боли и недомогания. На самом деле мы хорошо жили.
-Тогда почему?
-Я узнала о себе одну вещь во время первого брака.
-Какую?
-Мне нравилось убивать. Я обожала власть, которую давало мне убийство. И получала большую выгоду от этих смертей. Мне не нужен был мужчина в жизни, но я получала их деньги, когда они умирали. Это было чисто. Просто. И весело.
Меня снова передернуло, но, кажется, Корина этого не заметила.
-И ты просто... убила их? Без сожалений и угрызений совести?
-Именно.
-Как будто задула свечу?
-Отличная аналогия, Ангел. На это и было похоже. Никаких негативных эмоций. Хотя, должна заметить, мне нравилось смотреть, как они страдают и зовут меня, как будто я была ангелом, способным гарантировать им тепленькое местечко в раю. Я представляла, что древние боги смерти чувствовали себя так же, забирая человеческую жизнь. Могущество. Счастье. Полный контроль.
Прочистив горло, я оторвала взгляд от ее глаз, снова уставившись на исцарапанный стол, как будто он мог дать мне ответы на вопросы. Как я ни пыталась, я не могла представить концепцию наслаждения убийством. Это была абсолютно чуждая для меня мысль. Я вспомнила свою депрессию и терзания раскаяния, овладевшие мною после убийства. И я совершила это, защищаясь! Мысль, что я могла его убить просто потому, что хотела, отозвалась резкой болью в животе.
И рядом со мной сидела женщина, к которой я относилась почти как к матери, и которая так спокойно обсуждала удовольствие, получаемое ею от убийства, словно мы говорили о погоде! Мне резко стало холодно, и я обняла себя за плечи, прижав локти к груди.
Корина погрустнела, заметив мое состояние.
-Ну вот, я тебя расстроила, милый Ангел. Уверяю тебя, я не хотела этого.
-Я знаю, Корина,-я заставила мой голос звучать мягко.-Просто... во все это так трудно поверить, как будто мне снится сон, и я жду, что вот-вот кто-нибудь разбудит меня. Было бы не удивительно, если бы я не чувствовала больше близости к тебе, но это не так. Я пришла к тебе по важному делу, и когда ты рассказала мне все эти вещи о себе, я испугалась. Я почувствовала, что почти тебя не знаю или той, кого я знаю, здесь нет вообще. И это приводит мня в ужас.
-Прости меня за это, Ангел. Ты с самого начала знала, кто я такая, но люди умудряются не замечать вещи, которые они не хотят видеть. Как будто так эти вещи исчезнут,-когда она снова на меня посмотрела, ее взгляд был мягок и безмятежен. У нас снова установился тот контакт, когда я точно знала, кто она и кем может быть. -Ангел, ты мне, правда, очень нравишься. Очень. Ты-солнечный лучик в этом темном и мрачном месте ("луч света в темном царстве" - прим. переводчика). Но если ты не сможешь смотреть мне в глаза без страха или отвращения, тогда лучше прекратить все здесь и сейчас, и избавить нас обеих от дальнейших терзаний.