— Я знаю, что ты жалела об этом. Иногда я видел в тебе томную грусть, когда ты смотрела на Джона. Ты не хотела, чтобы это все так произошло, никто не хотел. Но я все исправил. Я исправил твою ошибку мама.
На могильной плите лежит свежий букет алых роз. Никто кроме меня и Джона никогда не приносил ей цветов. Я кладу свой букет радом и оглядываюсь по сторонам- никого.
— Мне бы пора уже вернуться в настоящие и наконец отпустить тебя. Отпустить все обиды и боль. Ты ушла, и мне нужно это принять.
Непрекращающийся ливень с момента уезда Эмили стихает и перерастает в моросящий дождь. Беспощадный ветер стихает.
— Мне пора всех отпустить. Перестать подпитываться гневом. Знаешь, когда она уехала, я не трезвел до этого дня. Мне так захотелось заглушить боль, мне хотелось заполнить пустоту, но ведь это глупо. Сильные люди смотрят в эту пустоту, а не пытаются ее замаскировать. Я люблю тебя, мама.
Очень жаль, что я не говорит тебе это при жизни.
Я ухожу с кладбища с облегчением на душе. И с ощущением, что все делаю правильно, и только одно но, находящееся сейчас в Лос-Анджелесе не дает мне покоя.
И мысли о ней не дают мне взорваться от гнева, когда я вижу Дилана. Он деловито облокотился спиной к моему баку и приветливо смотрит на меня.
— Чем обязан?
— Я должен извиниться перед тобой, — в миг улыбка сползает с его лица и я вижу, что он серьезен. — Я пообещал твоей матери спокойную семейную жизнь. За то, что она простила меня, я пообещал, что Сарра Грин не появится в городе. К черту игры, Адам, я не вездесущ, сколько лет прошло, я оставил в городе Рика и Рейчел, чтобы они наблюдали за твоей семьей, но я не знал, что подменив какие-то чертовы таблетки, они откроют ящик Пандоры.
— Почему ты не остановил это?
— Ты сам знаешь.
Было уже поздно.
— Друзья, коллеги, знакомые, подружки – это все проходящее, Адам. Поэтому я хотел, чтобы ты присоединился ко мне. Родные никогда не придадут.
— Думаю, тебе стоит вернуться в Лейк-Чарльз, там тебя ждут.
Он встает с байка, и протягивает руку, но я не тороплюсь пожимать ее.
— Я так же был влюблен, Адам, так же хотел быть счастливым. Но мне не повезло. Мы понимаем, насколько сильно мы любим, только тогда когда мы разбиты. Я хотел показать тебе это, у меня никогда не было цели навредить тебе или Эмили, Сарре и Джону.
— Но навредил.
— Так же как и ты.
Я пожимаю его руку и сажусь на байк. Больше никакой ненависти. Хватит. Пусть Дилан Ортис останется в прошлом, как и вся эта история.
— Мне понадобится твоя помощь в Лейк-Чарльзе, — он говорит так тихо, видимо, понимая на сколько абсурдны его слова. — Мое чадо вышло из под контроля.
Ничего ему не отвечаю, мне нужно время, чтобы все обдумать.
Больше всего на свете мне сейчас хочется приехать домой, принять контрастный душ, хорошенько поесть и решить, что я буду делать дальше. Джон не разговаривает со мной и все эти недели я проводил в пьяном угаре, то с друзьями, то в одиночку. Ко мне даже приходила Джулия и пыталась вразумить, говоря о вреде алкоголя. Научил на свою голову.
Когда я приезжаю домой, то сразу поднимаюсь в комнату, осуществляю первые пункты желаний, а потом за чашкой горячего кофе решаю разобраться со своей жизнью. Но чтобы я не придумал, бизнес идею, работу, дом, независимость и даже переезд из Лафайета в списке не хватает одной детали. Пора Эмили увидеть сообщение Сарры, и почему бы мне лично не присутствовать при этом?
Я хочу, чтобы Эмили была рядом. Как бы сильно я не хотел ее отпустить, моя жизнь больше не обретет красок без нее. Ничто не будет как раньше, но я попытаюсь.
— Джон, — я облегченно выдыхаю в трубку, когда слышу его голос на том конце провода. — Ты знаешь адрес Эмили в Лос-Анджелесе?
— Да, она присылала мне, мы договорились встретиться на неделе.
— Отлично, скинь его мне.
— Адам, что происходит? — он говорит взволнованно, учитывая, что трезвым он меня почти не видел в последние дни, не мудрено, что ему может показаться, что у меня новая кондиция.
— Все хорошо, встретимся в Лос-Анджелесе.
В дикой спешке я кидаю вещи в сумку и иду в машину. Дорога становится невыносимо долгой, я еду сутками без остановок, лишь изредка останавливаясь в мотелях. Джон звонит мне каждый час, чтобы удостовериться, что я трезв.
Чем ближе я подъезжаю к Лос-Анджелесу, тем сильнее я понимаю насколько сильно я соскучился по Эмили. У меня даже нет плана, чтобы встретиться с ней. Мне просто нужно стать ближе, хотя бы понять для начала, что она рядом. Всего лишь один чертов шанс, я его не упущу.
Лос-Анджелес встречает меня теплом и солнцем. Я уже представляю как Эмили прогуливается по этим огромным проспектам, гуляет по пляжу, нежась на белом песочке и понимаю, что здесь ей должно быть лучше, чем в в угрюмом Лафайете.
Когда я подъезжаю к месту, что выслал мне Джон, то немного удивляюсь. Думал она живет где-нибудь на берегу возле пляжа, или в центре, где вся тусовка города, попивает с подругами мартини и живет беззаботной жизнью. Кого я обманываю? Это же Эмили. И живет она не в самом лучше районе. Я останавливаю машину возле дома и пишу ей сообщение, подкрепляя видеофайлом.
К моему счастью она прочитывает сразу.
От волнения я начинаю барабанить пальцами по рулю. Девушка не отвечает. Проходит добрых полчаса, на улицах начинает темнеть, и я надеюсь, что она уже дома.
А что если нет?
В этот момент из ее подъезда выходит пожилая дама с собачкой, и я не долго думая, выпрыгиваю из машины и перехватываю дверь пока она не зарылась. Я смотрю на каждую дверь, пробегая по лестнице, и ищу тот самый номер. Когда я его вижу, ломлюсь в нее, как сумасшедший. Задыхаясь от волнения и пробежки, я стучу так сильно, что слышу, как щелкают замки в соседних квартир.
Эмили, открой!
И вот, когда я уже теряю надежду ее увидеть, дверь открывается. От удивления она всхлипывает, и закрывает заплаканные глаза, прижимая к груди телефон из которого доносится голос Сарры из видеоролика.
Надо что-то сказать, но в голову ничего не приходит кроме:
— Я не могу тебя отпустить, — я впиваюсь в нее грубым поцелуем.
Она вспыхивает и моментально отвечает, со всей силы прижимая меня к себе ближе. Чувствую вкус слез на ее губах, и по телу пробегает дрожь. Глажу ее по волосам, смахивая слезы с ее лица.
— Я все тебе расскажу, Эмили, всё что знаю. Но я не уйду, и тебе не позволю, больше никогда.