Сезон Дождей

Ливень Раскаяния. Часть 6

Моего виска коснулись губы Кристофера, возвращая в реальность:

— Ты планируешь сегодня спать?

Повернувшись и довольно ставя последнюю точку на белой бумаге, я улыбнулась:

— А что, уже поздно?

— Ну середина ночи, милая... — услышав это, я вскочила, но он мягко придержал меня за плечи, — успокойся, я давним-давно уложил детей спать. Понимаю, что книга очень важна для тебя...

Я окинула грустным взглядом печатную машинку. Сколько прошло? Десять лет или больше? А я только сейчас смогла перечитать то, что писала в бреду, и дописать хороший, правдивый финал.

На моих глазах выступили слёзы раскаяния.

— Адель, ну ты чего? Прости, я не хотел, чтобы ты плакала, но, если хочется, поплачь... Я буду рядом и поглажу по голове, чтобы стало легче...

Его руки обнимали так тепло и бережно, что мне стало ещё больнее от того, что я тогда отказалась от этого. Забыла Криса вместе с проблемами и сбежала. Что как в бреду видела его лик в других людях, не желая выпускать его образ из памяти. Писала выдуманные вещи, давая себе счастье с ним на бумаге. Жила иллюзиями в надежде увидеть «незнакомца»... Лишь бы сбежать от себя настоящей, спрятав её взаперти за дверью болезни.

Рука супруга продолжала гладить по волосам, утешая меня. Я чуть отстранилась и засмотрелась в его голубые глаза:

— Спасибо тебе, что не бросил меня, что был со мной во время всего лечения...

— Это само собой разумеющееся. У тебя была запущенная форма шизофрении, мне повезло, что ты меня узнала тогда и остановилась...

— Если бы не ты... Я бы не справилась.

Кристофер коснулся моих губ, оставляя такой нежный, такой чуткий поцелуй, ворующий душу и дыхание. А затем опять заключая в объятия, начал шептать слова о любви. Крепко сжимая его в ответ, я ощутила, как горечь минувших дней уходит. Покидает насовсем...

Я правда была счастлива. Невероятно счастлива от того, что со мной такой человек как Кристофер.

После пожара, забравшего мою родную семью, случившегося по неосторожности прислуги, я проснулась в больнице уже с проблемной головой. Боясь и не желая принимать действительность, я убегала всё дальше, глубже закрывалась в себе за непробиваемой дверью.

А после... Я смогла очернить даже прекрасную семью тётушки Аманды, которая приняла меня, у которой и намёка не было на придуманные мною проблемы. Но моя реальность путалась всё больше, переплетаясь с текстом и фантазиями, а окружающие принимали форму моих пороков: Присцила олицетворяла слабость и попытки быть всем удобной, Чарльз — похоть и побег от реальности за мимолётным наслаждением, Ричард — непринятие себя настоящей, демонстрацию второй личности как эталона, Аманда — любовь к огню, его желание и страх, стремление очиститься им за содеянное.

Потом и вовсе я жила в своём выдуманном мире, в котором сердце старалось всячески показать и напомнить о существовании такого важного человека. Имя, которого я и не смогла бы вспомнить, будучи в таком состоянии... Ведь Кристофер был ниточкой в реальность. Узнав и приняв его, я сделала шаг из болезни в реальный мир. И я точно не жалею.

Поняв и прожив это, я преуспела в медицине, закончила учебное заведение и стала помогать таким же, как и я в прошлом. Тем, кто запутался, кто ушёл и отверг себя. Тем, кому нужно сказать, что их любят и принимают такими, какие они есть, и для этого не нужно быть кем-то ещё... Для этого достаточно просто быть собой.