Год 1997.
И все-таки Чернов их сдал, эти чертовы экзамены.
Он стеснялся признаться самому себе, но от нервного напряжения в эти дни совсем перестал есть и спать. Ложась вечером в кровать, он преследовал только одну цель: чтобы отдохнуло тело. Голова же его не отключалась ни на минуту. Иногда Андрею казалось, что мозг просто взорвется от перенапряжения, закоротит, как неисправный электроприбор – и перегорит, завоняв гарью. Этот запах гари начал преследовать Андрея в те минут, когда он пытался дремать. Парень вскидывался, с трудом разлеплял глаза, начинал рыскать по комнате в поисках искрящей розетки или очага возгорания. Разумеется, он ничего не находил. Приходил в себя, тряс головой, умывался, ложился обратно.
Некоторые предметы удалось сдать с первого раза, некоторые со второго, но свое свидетельство об окончании школы Чернов все-таки получил. Да, почти все оценки были четверками, что равнялось очень-очень слабенькой троечке в русской системе. Но это были позитивные оценки! Не нужно было ничего пересдавать, не нужно было париться еще один семестр за партой.
В день, когда ему вручили это выстраданное свидетельство, Андрей расплакался, едва дойдя до своей комнаты. Он стоял, прислонившись спиной к закрывшейся двери, и размазывал по щекам слезы, не стесняясь никого – да и некого ему было теперь стесняться! Хлюпал носом, одновременно смеялся, и никак не мог прекратить рыдать.
Наверное, это была полноценная истерика, и она спасла его нервную систему – после нее навалилась чудовищная сонливость, и Андрей, не раздеваясь, упал на кровать.
Через пару недель он отдал документы в университет. В принципе, тренеру было все равно, какой факультет выберет его подопечный: в юношескую сборную он попадал в любом случае.
А Андрей выбрал английский язык... он и сам не понял, как так вышло, что за время дополнительных занятий с фрау Майер он внезапно полюбил иностранные языки. Может быть, интенсивные занятия сразу двумя языками параллельно выстроили в его голове правильные конструкции? Чернов внезапно понял систему. Он понял, как строятся предложения; понял, что дословный перевод с русского языка совершенно не поможет ему ни говорить, ни понимать; он словно бы нащупал тайный ключик, который открывал интересный мир. И этот новый мир его захватил... да, он не владел пока английским языком на уровне, необходимом для университетских занятий, но теперь он ощущал себя всемогущим: он сможет. Он точно сможет выучить все, что захочет. Полгода его учебы сделали то, чего не сделали все годы в русской школе вместе со спортом: он поверил в свои силы, поверил в себя, в то, что сможет преодолеть любое препятствие.
На его счастье, в университет не нужно было сдавать вступительных экзаменов; он собрал все необходимые документы, и его зачислили. Как объяснил Франц, первый семестр – покруче вступительных экзаменов.
- Не расслабляйся, парень, - напутствовал он, тревожно складывая брови домиком, что придавало его лицу маньяка какое-то особенно зловещее выражение, - ты должен будешь учиться практически самостоятельно. Никто не будет бегать за тобой с книжками, лекциями и семинарами, никто не составит тебе удобное для тебя расписание. Ты сам будешь выбирать, в каком порядке будешь изучать все, что необходимо сдать. Каждый сданный успешно предмет – это несколько пунктов. Тебе их нужно набрать не меньше двадцати. Хочешь сначала сдавать одну психологию – ради бога. Ты сам себе хозяин. Но пунктов должно быть двадцать, хоть разбейся, иначе не пройдешь дальше, и визу тебе не продлят. Справишься?
Чернов кивал. Он знал, что справится. Теперь - он знал.
И он действительно справлялся. Он с таким рвением занимался, что теперь даже "четверки" его не удовлетворяли, ему хотелось выйти на новый уровень.
Параллельно он тренировался. Франц был им доволен, Андрей даже ухитрился в своем этом горячечном учебном полубреду взять "серебро" на европейском турнире, что принесло в его копилку почти половину стоимости билета "туда-обратно" до Израиля. Его мечты потихоньку сбывались, и он начал было думать, что наконец-то поймал за хвост удачу.
Это случилось на отборочном соревновании в маленьком городке Мюнстер. Ничего особенного, обычный отбор, квалификационные этапы. Все, как всегда - ката, жеребьевка перед кумитэ. Начало кумитэ Чернов провел блестяще - и совсем уже было успокоился, как вдруг его соперник, который выступал за Венгрию, каким-то очень хитрым и подлым приемом сбил его с ног и с размаху хлопнул о татами. Андрей не был к этому готов. Он привык бороться честно, привык, что в карате главное - красота и чистота исполнения, не полноценные удары - а только их обозначение, не "добить", а "показать красоту". "Победить любой ценой" - это был совсем не его девиз, да и вообще, в карате это не считалось достойным. И вдруг... Чернов не успел сгруппироваться, и удар о пол пришелся на спину и затылок.
Он выключился мгновенно, даже не успев понять, почему. Просто в глазах внезапно погас свет...
