После дня рождения Тимофея я имел некоторые мысли в голове насчет Вари и нашего с ней общения. Почему-то глаза резко открылись на то, что ближе человека по восприятию мира я еще не встречал, а потому и хотелось узнать насчет того, кто мы в жизни и кем можем стать. Меня воодушевил ответ, который гласил, что мы слишком мало знаем друг друга. И вправду, только Тимофей нас оставлял двоих, когда сам уезжал на час встречаться с кем-нибудь, а сами никаких инициатив по общению мы не проявляли.
Но я загорелся. Я загорелся, осознав, что если привычный социум является побегом от одиночества, но при этом я оставался один сам с собой в голове, а встречи превращались в мои монологи, то встретив того, кто видит мир такими же как и я очками с линзами, мне нужно держаться за него, ибо я впервые чувствую себя полностью понятым и принятым со всей гнилью душевной.
Я продолжал рисовать всю ночь под «невыносимо приятную боль», которую она мне прислала, а сам ей после сказал, что если её вдруг снова настигнут ночные терзания и появится желание вскрыться, то пусть напишет мне, и я приеду.
В 7:08 я неожиданно узнал о её состоянии, которое подразумевало, что «желание сдохнуть на пике», а через 20 минут я выбирал между такси и автобусом.
Ты так долго горела
Так пора и тебя зажигать
Она хотела облегчить мне путь, проехав половину расстояния. Я хотел облегчить ей путь, доехав до её дома. Не наметив точного времени и места, я хлебнул из фляги виски, который остался после дня рождения Тимофей, а после выбежал из дома, желая скорее увидеться с ней.
Не ел ничего, только виски глоток
Я не думал о наших дальнейших действиях, я не строил планы, я не составлял речи, я лишь понимал, что ей сейчас нужен кто-то рядом, и мне ничего не будет жалко потратить на её искры жизни в глазах.
Я хотел надеть пальто, как сделал это 1 июня, когда шел забирать свою контрольную работу по литературе из школы, но не решился мучаться еще от жары, помимо влаги от дождя. Пока идем помогать людям, а не убивать их.
Задумываюсь о том, что горю и выгораю, что тону и выплываю, что вскипаю и таю, что жизнь меняется в конце концов. Возможно, стоит лишь открывать глаза чаще и поворачиваться к миру лицом, чтобы видеть меняющийся ландшафт. Возможно, не стоит бояться попыток к познаванию нового, а делать все равно, не останавливаясь на результате, исходя, по сути, из того, что всех нас накроет когда-то черное солнышко, и ты больше не сможешь отложить встречу с человеком, изучение интересующего, занятие собой, признание в грехах и прочее, что в гробу не сделаешь.
