На расстоянии вытянутой руки

0,4 метра

Стайлз остаётся в комнате один, тупо глядя на талмуд в своих руках. Он трогает тяжёлую деревянную обложку, рассеянно гладит форзацы и металлические застёжки. Книгу, как и многое другое из его эмиссарского оснащения, Питер притащил из своего хранилища и вручил со словами: «у эмиссара моей стаи должно быть всё самое лучшее и необходимое».

А Стайлз так его обидел.

Сейчас он даже не брался судить, почему сказал именно то, что сказал. Вообще-то, он хотел узнать: один и тот же ли человек — ну или зверь — Питер Хейл, который водил на свидание Мелиссу МакКолл, и Питер Хейл, который выбрал Стайлза Стилински. Это было важно. Также, как для шерифа важно: Джордан — это всё тот же самый Джордан или уже немножечко другой. Может ли одна и та же сверхъестественная сущность выбирать разных людей? Или они притворяются? Или они запутались? Или они... Да что угодно! Но Стайлзу нужно было почувствовать хоть какую-то уверенность в выборе Питера. Потому что в своём собственном выборе он всё ещё сомневался.

И при этом из сотни тысяч других вариантов Стайлз выбрал самый неудачный. Он, человек, который покопошился в кишках десятков людей, под влиянием психованной лисицы. Именно он ткнул Питера носом в давний психоз его волка...

И теперь Стайлз не знал как всё исправить: как объяснить Питеру, что думает и чувствует, и как сделать это так, чтобы не казаться... неискренним. Да, конечно, Питер может подслушать его сердцебиение, унюхать его запах и всё такое. Но Питер был слишком хорошо воспитан — как для волка — и старался не нарушать границы, в отличие от тех же бет. А во-вторых, Стайлз не был уверен, что Питеру действительно интересно, искренни ли мысли Стайлза и его раскаяние.

Тяжело вздохнув и поднявшись с дивана, Стайлз побрёл к себе — в свою собственную нору в стайном логове. Место, куда беты не будут заходить без стука.

Ну, если это не Кора, конечно, которая с ноги открывает дверь, куда угодно и за чем угодно. Вот и сейчас она буквально вламывается в святую обитель Стайлза и треплет его по плечу, пытаясь растормошить. И заодно выведать: что у них произошло с Питером такого, что теперь они оба фонят на весь дом грустью, тоской, разочарованием и всем остальным. Стайлз только отмахивается, не зная, как объяснить Коре, что только что он напомнил Питеру об одном из самых ужасных событий в его жизни, обвинил во всех смертных грехах и... ну что там ещё он сделал одной своей фразой. Вот, Стайлз молодец. Стайлз всё это сделал, не думая и не контролируя. Как обычно, в общем-то.