Машинки внизу – маленькие, блестящие, ненастоящие. Похожи на те пластмассовые штучки, которые накупила жена, когда пошла учиться на маникюршу. Она раскладывала их рядками на столешнице, точно как автомобили на парковке, красила в разные цвета и сушила специальной лампой. Они выглядели до странности аппетитно, хотелось засунуть в рот и покатать на языке, как леденец. Кошка любила трогать их лапой и, улучив момент, сбрасывать со стола, чтобы потом гонять по полу.
Жена ушла, забрав с собой кошку, лампу, батарею пузырьков с лаками и россыпи искусственных ноготков. А он до сих пор иногда выметал из-под дивана и из-за холодильника глянцевые пластиковые чешуйки.
Сосед с пятого этажа, рано расплывшийся и облысевший, открыл багажник своей белой Мазды и принялся там копаться, выставив на обозрение толстый зад. Он казался не крупнее муравья, но виделся удивительно четко, словно находился на расстоянии вытянутой руки.
Налетевший ветерок сотворил маленькое чудо – дерево внизу внезапно поменяло окраску на серебристый. Поток воздуха вывернул листья светлыми изнанками вверх. Он проследил за тем, как беспокойное мерцание бедно-мятного постепенно возвращается к тусклой августовской зелени. На верхушках и краях кроны тополей уже подернулись ржавчиной, предвещая скорую осень.
Он перевел взгляд на светлую, словно застиранная наволочка, голубизну неба. Еще несколько недель, и оно опустится, прижимаясь к городу тяжелым брюхом серых туч, будет сочиться бесконечным дождем, смывая даже те блеклые краски, что еще не выгорели на летнем солнце.
Тоска.
От живота на подоконнике осталась неожиданно яркая чистая полоса. Он попытался вспомнить, когда последний раз мыл окна, и не вспомнил. Набрал тазик, перевернул на ним полупустую бутылочку, стоявшую на кухонной раковине. Она хрипло хрюкнула, выплевывая желтую слизь, которая медленно начала расслаиваться перламутром в теплой воде. А чем мыть? Он с сомнением изучил заскорузлую мочалку, огляделся в поисках хоть какой-нибудь тряпки, и ничего не обнаружил.
Он всегда считал себя самодостаточным и независимым, но без жены его жизнь разваливалась на куски, осыпалась как старая штукатурка со стен, оголяя убогую, неуютную клетку.
Бросив тазик с мыльной водой на столе, он взгромоздился на подоконник, неловко заворочался, больно стукнувшись голенью об радиатор, кое-как уселся спиной к кухне и поелозил задницей, съезжая, чтобы свесить ноги наружу. Сидеть было неудобно, жестяной отлив врезался в икры, пятки неприятно холодила многоэтажная пустота под ними.
Сгорбившись неуклюжей жабой, он опустил голову между коленей и посмотрел вниз. Сосед закончил доставать из багажника сумки и коробки. Из подъезда вышла его жена, они принялись что-то обсуждать, но сюда не доносилось ни звука. Он словно наблюдал за возней насекомых. Женщина схватила один из баулов, потащила к дому. Мужик заметался, пытаясь нагрузить на себя остальное.
Его охватила внезапная зависть – вот ведь толстый и некрасивый, а жена от него не уходит. Она, конечно, неопрятная тетка с чересчур ярким макияжем, не сравнить с его бывшей, но все равно обидно.
Соседи скрылись в подъезде, двор обезлюдел. В скорченной позе пояс штанов давил на живот, и от этого начало мутить. Он осторожно распрямился. По небу самолетик чертил расплывающийся след, словно тайное послание исчезающими чернилами.
В глубине квартиры заиграл сигнал вызова на телефоне. Стандартная мелодия: номер не из списка контактов. Он подождал, вдруг звонивший поймет, что ошибся и положит трубку. Телефон не затыкался, и он с кряхтением принялся втягивать ноги внутрь и разворачиваться на подоконнике. В какой-то момент показалось, что сейчас его тело соскользнет по наклону отлива, и он вцепился в края рамы до белых костяшек. Выдохнул и быстро сполз на пол, снова ударившись косточкой о батарею. Охнул и похромал в комнату к неумолкающему телефону – ведь кому-то же он все же был нужен.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
