Малыш от мажора

17

Глава 17
Не могу сказать, что я совершенно ничего не понимаю. Периодически я выныриваю в реальность и тогда ощущаю, что мы куда-то едем. Совершенно точно, а я в машине. А машина движется. Только куда…
— Куда мы едем?
Мне кажется, я произношу это вслух, но на самом деле не слышу звука своего голоса. Не слышу или не произношу, одно из двух. Но раз мне никто не отвечает, скорее второе.
Да и ладно, без разницы.
Когда я в следующий раз открываю глаза, потому что даня будит и предлагает выйти из машины, я понимаю, что разница все-таки есть.
Одно дело оказаться дома и совсем другое в совершенно незнакомом месте. Двор — колодец, образованный панельными домами. Это точно не наше уютное садовое товарищество. Да еще с ним в компании.
— юль, идти сможешь? — спрашивает даня.
Я киваю.
— Тогда идем.
Он поддерживает, и я иду, потому что не стоять же на улице.
Понимаю, что мы зашли в подъезд, а потом в лифт. Я обвиваю даню за талию и утыкаюсь носом в его грудь. Я не пьяная, но меня отчего-то начинает разбирать смех. Он зарождается где-то внутри, а потом поднимается вверх по позвоночнику, через солнечное сплетение и вот-вот вырвется наружу. Пока что я только глупо улыбаюсь.
— Ты гад последний, — говорю дане и чувствую поцелуй в волосы.
— Который сильно скучает по тебе.
Дальше все снова кружится и следующий осознанный возврат в реальность происходит, когда мы уже находимся в квартире.
даня стягивает с меня кардиган, сажает на диван. Обхватывает за щиколотки, несмотря на мое сопротивление, впрочем, слабое, и одну за другой снимает туфли.
— Мне надо домой, — говорю я, но вместо этого забираюсь на диван с ногами, откидываюсь на подушки и прикрываю глаза.
Хорошо, что хотя бы речь возвращается.
— Сейчас сделаю тебе чай.
— Ага, спасибо, премного благодарна, но я уже напилась.
— Нормальный, чтобы ты быстрее пришла в себя.
— Это бесполезно, — произношу, не открывая глаз, — пока ты не уберешься отсюда, я не приду в себя. Я имею в виду из этого города. И мне пора домой. Сколько сейчас времени?
даня не слышит последнего вопроса, а может и слов перед этим, потому что гремит посудой, но я итак знаю, что прошло достаточно. Одну из грудей сильно тянет, а это значит, что пора кормить дочку.
Кормить.
Было бы еще чем.
Теперь молоко придется сцеживать, а Машуньку кормить из бутылочки.
Однажды, когда дочке шел четвертый месяц, я подхватила сильную простуду и мне пять дней пришлось пить антибиотики. Это был кошмар для всех нас. Мне приходилось сцеживать молоко специально купленным для этой цели молокоотсосом, а Машу временно переводить на искусственное питание. Я очень боялась тогда, что за эти несколько дней она приучится пить из бутылочки и перестанет брать грудь, но слава богу, этого не случилось. Через пару дней после выздоровления я вновь вернулась к грудному вскармливанию и все пошло своим чередом.
Вот и сейчас…
Тогда хоть повод был уважительным, я теперь…Теперь, кажется, мне стоит внимательнее прислушиваться к словам дане.
И срочно достать где-то молокоотсос. Потому что молоко уже начинает просачиваться через ткань бюстгальтера и специальные накладки, я прям чувствую это.
— юль, твой чай.
Голова кружится меньше, и я больше не выпадаю из реальности надолго, просто чувствую некоторую слабость и спутанность сознания.
— Спасибо.
Присаживаюсь на кровати, беру из рук дани чашку.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он после того, как я делаю несколько глотков и возвращаю ему чашку, потому что некуда поставить. Столик расположен слишком далеко и мне со своего места до него не дотянуться.
— Паршиво, благодаря тебе, — произношу и откидываюсь на спинку дивана, — и мне нужно в ванную комнату. И позвонить. Где моя сумка?
— Сейчас принесу.
даня выходит из комнаты, а возвращается с черным прямоугольником в руках. Протягивает мне.
— Вот, держи.
Хватаю сумку и поднимаюсь с дивана.
Пока ждала, успела надеть туфли и теперь чувствую себя несколько уверенней.
— Ванная где?
— Пойдем, провожу.
Я поднимаюсь, и даня ведет меня по холлу. Когда его рука оказывается на моей талии, я пытаюсь сбросить ее, но мне не удается. Приходится смириться.
— Вот, ванная, — говорит даня и включает свет в помещении.
— А почему замка нет?
— Откуда я знаю? Я временно снимаю эту квартиру, взял первое, что попалось под руку.
— Ладно. Надеюсь, тебе не нужно объяснять правил приличия? Чтобы ты не заходил и все такое.
— Если понадобится, зови, я буду в кухне, — говорит даня и оставляет меня одну, закрыв дверь.
— Чайник поставь, пожалуйста, — кричу вдогонку.
Он будет шуметь, нагреваясь, и создаст неплохие помехи для желающих прислушаться к тому, чем я буду сейчас заниматься.
Бросаю взгляд на дверь и снова чертыхаюсь оттого, что там нет задвижки, а потом продвигаюсь ближе к раковине, достаю телефон и быстро набираю тетю Лену.
— юлечка, — восклицает тетя, — а мы тебя заждались?!
— Как вы? — крепче прижимаю смартфон к уху.
Пока ждала ответ, успела посмотреть время, и выяснила, что уже как полчаса я должна находиться дома и кормить Машу.
— Все хорошо. Машуньчик пока не очень капризничает, она ведь поздно сегодня проснулась, так что еще полчаса-час продержимся спокойно. Ты на работе задержалась?
— Да, можно и так сказать. И теть Лен, — я вздыхаю, а потом понижаю голос до шепота, — так получилось, что я не смогу покормить ее.
— Что? Почему?
— Голова так разболелась, что мне пришлось выпить сильное обезболивающее, — вру не очень убедительно, — и да, задержаться придется.
— А…ну…хорошо. Смесь у нас есть, бутылочка тоже. юль, нет проблем. Когда приедешь, тогда приедешь. Я сама уложу нашего зайчонка на дневной сон, не беспокойся ни о чем.
От этих тетиных слов мне становится так спокойно, что не передать словами. Словно тяжелый груз сваливается с плеч. Не придется теперь сломя голову нестись домой, а потом объяснять почему я немного не в себе, ведь внимательная тетя обязательно заметит, что со мной что-то не то.
Так сильно болела голова, что даже пришлось пить обезболивающее и при этом, вместо того, чтобы уехать с работы пораньше, наоборот, там задержалась.
Что и говорить, объяснение не блистало логикой, но тетя не задала ни одного лишнего вопроса. Вот, что значит поддержка.
Как же мне повезло.
Я убираю телефон, разворачиваюсь к раковине, стягиваю с себя пиджак и начинаю тщательно мыть руки. После этого, не выключая крана, расстегиваю блузку, осторожно освобождаю ставшую почти каменной грудь, и начинаю муторный процесс сцеживания. Так хорошо и быстро, как сделал бы за меня молокоотсос, не получится. Это только на первое время, чтобы доехать до дома.
Еще я меняю вставки, запасной комплект которых всегда есть в моей сумочке. И снова застегиваю блузку, как было. Вижу на ней начавшие подсыхать разводы, но их удачно скрывает пиджак, который накидываю сверху. Промокшие накладки кидаю в пакет от новых и, за неимением здесь мусорки, прячу обратно в сумку.
Вот, вроде бы и все. А если Никита спросит, почему так долго, то я…просто пошлю его подальше и все.
Я зла на него, да еще как.
Стоит вспомнить только, как из-за него жалась к кому! К самому Игнату, который… Тоже хорош. Согласится на все, что угодно, лишь бы не спорить с начальством. А если бы даня предложил ему сброситься с десятого этажа? Тоже побежал бы выполнять с таким рвением?
Все они…в общем, не хочется о грустном.
Выхожу из ванной и тут же сталкиваюсь нос к носу с Никитой.
— А я уже решил, ты надумала там поселится, — говорит он и преграждает мне дорогу.
Стоит слишком близко, и даже не думает отодвигаться.
— Нет, я домой сейчас поеду.
— Да ладно, останься хотя бы ненадолго.
— Я не могу. И не хочу.
даня хмурится.
Но тут, видимо, замечает, что меня все еще пошатывает.
— Пойдем присядем — предлагает он.
— Нет, сейчас я вызову такси и поеду домой, — настаиваю на своем.
— Я сам отвезу тебя, окей? Только чуть позже. Сейчас самые пробки, все равно простоим в них лишний час. Так что, расслабься пока.
— Ага, тебе легко говорить. Ты ничего не понимаешь!
— Может объяснишь мне? Теперь, когда ты кое-что знаешь…
Я не смотрю на него, скольжу взглядом по плечам, а он не дает мне пройти, все еще загораживая проход и пугая своим присутствием.
— юль, что теперь? Только не говори, что между нами все останется по-прежнему.
Не знаю, как будет, я так запуталась.
И ты ведь еще не знаешь про дочку, а теперь мне обязательно придется тебе рассказать.
Я сейчас в таком состоянии, в каком может пребывать человек, который находился в полной уверенности, что злодей — кто-то другой. И вдруг понимает, что, возможно, самым главным злодеем оказывается он сам.
Тем, что скрывает ребенка.
Открытие не из приятных.
Возможно, даня и не впечатлился бы, но он хотя бы имел право знать.
Правда…я ведь позвонила тогда.
Один раз, ты позвонила только один раз, юль, мало ли чем он был занят?
Нет уж, мне хватило и этого, ведь ответил женский голос. Я не собиралась названивать, словно навязчивая прилипала.
А теперь выходит, дань не так уж виноват, как я думала?
Мой мир рассыпается на осколки, каждым из которых можно порезаться чертовски сильно.
— Ты ничего не понимаешь! — снова повторяю и сама слышу в своем голосе отчаяние, вызванное своим внутренним монологом и своими мыслями.
— Возможно я чего-то не понимаю, но задолбался объясняться…и ждать.
даня ухватывает меня за плечи нависает надо мной и быстро находит мои губы.
Я уворачиваюсь, но он все равно делает это. Целует меня.
Жадно, будто в последний раз.
Напирает так, словно от этого зависит его жизнь. А потом подхватывает под попу, задирая юбку, и, не прекращая судорожных глубоких поцелуев, несет в комнату.
— дань, прекрати, дань, — восклицаю я, и только вцепляюсь в него, чтобы не упасть.
— юль, ты достала меня. Еще немного, и я начну ненавидеть тебя в сто раз сильнее, чем ненавидишь меня ты.
Он кидает меня на диван и быстро стягивает с себя рубашку. Потом принимается за ремень брюк. Расстегивает и тянет молнию вниз.
— Нет, — кричу в панике, но к своему стыду не делаю никаких попыток убежать. Только смотрю во все глаза.
— Это слово тоже задолбало, сколько уже можно.
Оказывается ближе и рывком стаскивает с меня юбку. А потом и колготы.
— дань, нет.
Но он уже ложится на меня сверху, придавливая своей тяжестью, и я больше не в силах оттолкнуть.
— "Нет" или все же "да", юль?
— Нет.
— Лучше бы ты сказала да.
— Да, — шепчу я и начинаю утопать в урагане его напора и страсти.