Момент, когда густая тишина «Quindecim» уступила место звону бокалов и практически постоянному гулу чужих голосов, а чьё-либо присутствие стало необходимым, Деким упустил. Всё произошло как-то само собой.
Поначалу изредка, под разными предлогами вроде «проверить качество его работы», на пятнадцатый этаж спускалась госпожа Нона. Постепенно её визиты становились всё чаще, а причины для них — неубедительнее. Теперь она заходила едва ли не каждые несколько дней, зачем-то помимо Клависа прихватывая с собой и Квин, которая, пользуясь моментом, перепробовала практически весь алкогольный ассортимент бара и теперь безрезультатно пыталась споить лифтёра. Все трое старательно не замечали молчаливое недоумение бармена, а на один-единственный озвученный им вопрос «Что-то случилось?» Деким выслушал обвинения в занудстве («Неужели нельзя просто навестить старого приятеля?») со стороны бывшей судьи и был «оштрафован» ещё на три порции «своего фирменного».
К немалому удивлению остальных, в бар время от времени наведывался и Гинти. Даже не пытаясь объяснить причины визита и процедив нечто среднее между приветствием и посылом всех к чёрту, он обычно садился с краю и молча заливал в себя рюмку за рюмкой самого крепкого спиртного, благо судьям не нужно было беспокоиться о состоянии печени. Рыжеволосый судья как-то осунулся и замкнулся, еле заметно для постороннего взгляда: не цеплялся к словам, как обычно, на провокации отвечал без прежнего пыла и — неслыханно — спустил Клавису с рук сравнение с Декимом.
Деким не мог найти объяснения таким переменам, пока из скупых ответов Ноны да замечаний Клависа не узнал о некоем происшествии в «Viginti», тоже связанном с вынесением приговора и неопределившейся душой. Подробностей никто не знал, но якобы после этого мужчина и зачастил в гости к горячо нелюбимому коллеге с пятнадцатого этажа.
— Если тебе одиноко, то так и скажи, — выдал как-то Клавис во время последнего визита. В следующую секунду лифтёр уже уворачивался от прицельного броска рюмкой, сопровождаемого почти звериным рыком «Захлопнись!». Несчастная посудина пролетела перед самым лицом Ноны, которая с утра пребывала в не лучшем расположении духа, и со звоном разбилась где-то за пределами видимости. Мгновение спустя раздался хриплый вой, за которым последовал глухой удар и сдавленные проклятия. Что именно их вызвало, Деким не знал — прикрыл рукой глаза. Так, на всякий случай.
Одиночество...
Декиму это чувство знакомо.
Первое время после её ухода он сам долго не находил себе места: собственный бар давил пустотой и тишиной, казался то слишком тёмным, то слишком большим; остро чего-то не хватало, но чего? В поисках ответа он в миллионный раз обходил весь этаж, перепроверял каждую деталь, поправлял её и без того идеальный манекен. Не помогало. Да что же это?..
Ответ обнаружился случайно — во время очередного суда. Видя гостей, их мимику, жесты, слыша их голоса и ощущая присутствие, мужчина чувствовал, как давящее ощущение нехватки чего-то медленно отступает. Что натолкнуло на неутешительный вывод — за те три месяца с нею он отвык быть один. Легче от этого открытия не стало, но теперь он, по крайней мере, знал причину.
В общем, он прекрасно понимал Гинти.
Деким отпил свой коктейль — который ей так нравился, хотя сам судья практически не ощущал вкуса, — мыслями возвращаясь к прошедшему суду.
Чиюки была там.
***
Угловатая, подвижная, со светлыми волосами и усыпанной веснушками кожей — она не походила на прежнюю Чиюки ни внешностью, ни характером. Ни самой смертью — погибла в автокатастрофе. Почему он решил, что эта душа принадлежит его бывшей помощнице, стоило ей лишь показаться ему на глаза?
«Интуиция». Так бы она сказала.
Далее всё шло по стандартному сценарию: он объяснил им ситуацию, показал манекены, и они, как и сотни посетителей до них, отправились на безрезультатные поиски выхода. Обычно на это уходило достаточно времени, поэтому он решил навести пока порядок за стойкой.
— Извините, можно спросить? — раздался звонкий голосок над ухом. Бармен слегка вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд. Прямо перед ним сидела гостья (Как же её звали? Имя напрочь вылетело из памяти) и в упор его разглядывала.
— Разумеется.
— Где это место находится?
— Простите, но я не могу вам этого сказать.
— Да я не о том, — непонятно ответила девчонка, отмахиваясь. — Просто это место кажется чертовски знакомым, хотя не помню, была тут раньше или нет... Как, Вы сказали, оно называется?
— «Quindecim», — внутри всё сжалось в ожидании неизвестно чего.
— Квиндеким, квин-деким, — забормотала девчонка, нахмурившись. Между бровей пролегла складка. — Чёрт, никак не могу вспомнить. А, ладно, проехали. Наверное, показалось, — она огляделась. — Красиво тут. Ой, а можно попить? — указала она на отставленный в сторонку бокал с нежно-оранжевым напитком. Деким сделал его буквально перед их приходом, а выпить не успел. Он перенял многие привычки и вкусы Чиюки — это помогало не забывать.
— Как скажете.
— Как вкусно! — воскликнула она через секунду, сияя. С теми же интонациями и выражением лица.
— Благодарю, — Деким опустил глаза на шейкер, который в этот момент промывал. У него дрожали руки.
Наверное, впервые в «жизни», если бытность судьёй можно так назвать.
Остаток суда прошёл как в тумане — он что-то говорил, вроде бы правила игры, а сам раз за разом прокручивал в голове их коротенький диалог, подмечал малейшие сходства, строил предположения и сам же опровергал. На его счастье, игра получилась во всех смыслах безболезненной. По рулетке выпал безобидный боулинг, а второй гость вспомнил о своём диагнозе (последняя стадия рака) практически сразу и известие о собственной смерти его не шокировало.
По лифтам расходились практически друзьями.
— Надеюсь, мы снова встретимся, — слишком знакомо улыбнулась гостья, чьё имя он так и не запомнил — на ум просилось другое.
И вместо обычного «удачного пути» он неожиданно для себя ответил:
— Я тоже.
***
— Госпожа Нона, можно задать один вопрос? — наконец решился Деким.
— М? — вопросительно-утвердительно откликнулась Управляющая, отвлекаясь от разговора с Квин.
— Может ли быть такое, что душа дважды попадает на один и тот же этаж? — и незаметно стиснул кулаки. Он страстно желал услышать ответ... и боялся, что ответ окажется не тем.
— А с чего ты решил, что она тут уже была? — Нона приподняла бровь. Разумеется, она сразу разгадала подтекст вопроса, но дать ответ сразу было бы слишком просто.
— Я.. не могу объяснить. Простите, — он смутился. Деким, известный своей «мордой кирпичом», смутился. От радости она готова была скакать на одной ножке, полностью оправдывая свою детскую внешность.
— Ну, у нас нет чёткой системы распределения душ, — Кастра — не в счёт, её подкупить можно. — Поэтому такое вполне может произойти.
— Или у него окончательно крыша поехала, и он видит то, чего нет, — вставил молчавший до этого Гинти. Нона закатила глаза.
— И это тоже. Радуйся, в любом случае такие совпадения редко бывают, — добавила она уже веселее.
Деким сомневался, можно ли радоваться воссоединению, произошедшему в результате чьей-либо смерти. Но по своему обыкновению не стал спорить.
Тем более что он действительно был рад.
***
Так прошло её первое перерождение.
После она неоднократно возвращалась в «Quindecim». И он всегда безошибочно отличал её душу от прочих, неважно, какой облик она принимала: мужчины или женщины, ребёнка или старика. Конечно, не всякая встреча проходила гладко: открывались во время суда нелепые и страшные смерти, разносились мольбы и проклятия, лились горькие слёзы и тёмная кровь; крики ярости и боли. К сожалению, с недавних пор он стал острее переживать подобный негатив и в такие моменты готов был встать на место гостей либо самолично воткнуть дротик от дартса в плечо или глаз — лишь бы этого не слышать. К счастью, исход был одинаков — она уходила на перерождение. Всегда.
«Везучая», как сказала бы Нона.
К самому судье это не относилось. Ни одно из перерождений его не помнило. Они могли припомнить бар, её любимые сорта коктейлей, правила игр — но не его самого.
Так и должно быть. Повторял себе Деким снова и снова, когда когда створки лифта закрывались за очередным её воплощением, оставляя после глухое разочарование и ноющую боль в груди. Таковы правила.
А у самого внутри зрела безумная надежда, что однажды из лифта выйдет его Чиюки. Грациозно сядет за стойку, закажет любимый коктейль. Взглянет на него такими живыми глазами.
И останется.
В этот раз насовсем.
