Мания приличия

Нижний бордель

Одеться пришлось перед Зико, под его внимательным взглядом, сопровождающимся круговыми движениями нижней челюсти. Когда-то меня так же заставил сделать Тэян, но от этого мне не стало легче повторять подобное. Вместе с шампанским выветрилась часть равнодушия к происходящему. Мне по-прежнему не всё равно на то, что творится, и от этого даже как-то обидно. Мне хотелось бы стать ледяной и ничего не чувствовать, но не получилось. Сколько ещё придётся стерпеть, чтобы доставить Джиёну удовольствие тем, что я сломалась? Ведь именно этого он хочет? Не убить меня, нет, а сломать. Но, мне кажется, если я попытаюсь обмануть его, что это случилось, то всё равно не выйдет. Он один раз посмотрит на меня и поймёт, приняла я его циничные убеждения или нет. А как их принять? Согласиться с тем, что трахаться без любви или за деньги – это нормально? Или делать всё только ради себя – это нормально? Сколько неправильных вещей я должна одобрить, чтобы стать бездушной и циничной? Признаюсь, я почему-то уже не жалею Вику, а ненавижу её. Ей было бы в радость занять моё место этой ночью, а мне было бы счастьем оказаться на её месте в самолёте. Почему всё не могло поменяться? Почему Сынри не захотел взять себе ту, которой он нужен, а заинтересовался мной, которая его презирает? Почему Джиёну обязательно издеваться надо мной, той, которая ни в какую не хочет принимать его мировоззрение? Почему мы все стремимся к тому, чем не в силах завладеть? А к чему сейчас стремлюсь я? Я бы просто хотела очутиться на свободе, без присутствия кого-либо связанного с Драконом. Уйти, сбежать, идти куда-нибудь в одиночестве, не чувствуя ничего, не думая ни о чем.

Видимо моё сосредоточенное лицо насторожило Зико, потому что он сказал:

- Смыться от меня не пытайся, всё равно поймаю. И на помощь не зови – тут везде люди Джиёна. Не помогут. – С осознанием этого мне пришлось покинуть номер в его сопровождении, а затем и шикарную гостиницу, которую я никогда в жизни не смогла бы себе позволить, тем более те апартаменты, что снял для нас Сынри. Для нас? Нет, он снял их для себя. Он сказал, что берёт то, что престижно, только это его и интересует. Он получает удовольствие от вещей, которыми хотели бы обладать другие. И Мино был падок на порочных женщин, значит, ему тоже притягательнее те, которых хотят и другие. Все хотят чего-то общепризнанно значимого. Из подобной скудности ума здесь, кажется, выделяются два человека. Джиён и я. Мне никогда не нужно было что-то модное или популярное, а Джиёну это уже не нужно. Это он законодатель моды, это все вокруг начинают любить то же самое, что он.