Дышу тобой

Глава 23.

Гром­ко зве­нели все звон­ки. Во всем пан­си­оне. С каж­до­го уг­ла. Бес­пре­рыв­но. Да­вило на вис­ки. Все ку­да-то спе­шили, пы­та­ясь выб­рать­ся из зда­ния шко­лы. Ха­отич­но, тол­кая друг дру­га. И что-то ему под­ска­зыва­ло, что это не прос­тая учеб­ная тре­вога. Пан­си­он дей­стви­тель­но го­рит. Хо­телось бы рас­сме­ять­ся, но что-то ни­какой ве­селос­ти не бы­ло. Лишь страх. Не за се­бя. Вол­ков ста­ратель­но пы­тал­ся раз­гля­деть в тол­пе бе­гущих сту­ден­тов од­ну зна­комую шо­колад­ную ма­куш­ку сес­трен­ки.

И все внут­ри сжи­малось от стра­ха, что ее тут нет.

Ее ниг­де не бы­ло. Он бы уви­дел ее, уз­нал бы из ты­сячи дру­гих. Он не мог про­пус­тить ее.

Черт по­дери, по­чему она пос­то­ян­но вли­па­ет в ка­кое-то дерь­мо? По­чему ему пос­то­ян­но при­ходит­ся ду­мать о ее бе­зопас­ности? Ну, уж нет. По­ка она не вы­берет­ся от­сю­да, он не ус­по­ко­ит­ся. Он най­дет ее, где бы она ни бы­ла.

На­пере­кор все­му те­чению тол­пы, он пом­чался в сто­рону жи­лого кор­пу­са. Слы­шал ка­кие-то кри­ки учи­телей по­зади се­бя, ко­торые при­казы­вали ему ос­та­новить­ся. Но он не сде­лал бы это­го ни за что на све­те. Ли­са — единс­твен­ный до­рогой че­ловек, ко­торый у не­го ос­тался. Единс­твен­ный че­ловек, ко­торо­го Вол­ков лю­бил.

На всех ос­таль­ных по­хуй.

Пус­кай хоть весь пан­си­он сго­рит до тла, но он ее вы­тащит. Она — это его са­мая боль­шая от­ветс­твен­ность. Его якорь. Тот са­мый якорь, ко­торый удер­жи­ва­ет его от той час­ти се­бя, ко­торая тре­бу­ет кро­ви. Ко­торая тре­бу­ет тем­но­ты. Эти не­дели, ко­торые она упор­но его иг­но­риро­вала, бы­ли дол­банным адом, сос­то­ящим из вы­пив­ки, де­вушек и чувс­тва ви­ны.

Он нис­коль­ко не жа­лел, что про­писал это­му уро­ду. Он жа­лел о том, что она бы­ла сви­дете­лем. Жа­лел, что она уви­дела его с этой сто­роны. Он го­тов был сми­рить­ся с тем фак­том, что она встре­ча­ет­ся с ним, го­тов был при­нять это, толь­ко бы она сно­ва за­гово­рила с ним.

Как рань­ше.

А вот сей­час, ког­да бы­ла ре­аль­ная опас­ность по­терять ее, то все ос­таль­ные проб­ле­мы ка­зались пус­тя­ковы­ми. Пус­кай хоть всю жизнь его иг­но­риру­ет, но бу­дет в це­лос­ти и сох­раннос­ти. Прос­то бу­дет жи­ва.

Это са­мое глав­ное.

— Ее там нет, — раз­дался зна­комый го­лос Фро­лова, ко­торый вы­ходил из ко­ридо­ра, ве­дуще­го в жен­ские спаль­ни. — Ее нет в ком­на­те. Волк, я по­лови­ну пан­си­она об­бе­гал. Ее, блять, ниг­де нет.

Вол­ков уз­нал этот взгляд, ко­торый был точ­но та­кой же, как и его собс­твен­ный. Фро­лов бо­ял­ся. Фро­лов был в от­ча­янии. За все те один­надцать лет уче­бы, Волк ни­ког­да не ви­дел Ни­ка та­ким на­пуган­ным. Всег­да с улыб­кой, всег­да ве­селый, всег­да по­лупь­яный. Но не сей­час. Сей­час на его ли­це нель­зя бы­ло про­читать ни од­ной по­ложи­тель­ной эмо­ции. Лишь страх. Ог­ромный. Все­пог­ло­ща­ющий.

Его вол­но­вала жизнь Ли­сы. И у Вол­ко­ва не бы­ло вре­мени ду­мать по­чему. По­чему она так важ­на для Ни­ка? Вол­ков лишь по­обе­щал се­бе по­думать об этом поз­же. По­том. Ког­да не бу­дет это­го все­го нап­ря­жения. Ког­да сес­тра бу­дет в пол­ной бе­зопас­ности.

Где она мо­жет быть?

Ка­кого хре­на она не в ком­на­те?

Ду­май, Влад, ду­май. Се­год­ня что? Пят­ни­ца. Ночь. Где она мо­жет быть ночью в пят­ни­цу? Ни­каких ве­чери­нок не бы­ло се­год­ня, да и Ли­са ни­ког­да их не по­сеща­ла. Всег­да при упо­мина­нии о ка­ких-то гран­ди­оз­ных ту­сов­ках она лишь смеш­но мор­щи­ла но­сик и го­вори­ла, что ни­куда не пой­дет.

Ее бы и ник­то не пус­тил.

Бы­ло го­раз­до про­ще знать, что сес­трен­ка спит спо­кой­но в сво­ей ком­на­те, чем пе­режи­вать, что кто-то мо­жет ее на­по­ить и вос­поль­зо­вать­ся ею. Нет, он ни­ког­да не счи­тал Ли­су дос­тупной, но слиш­ком мно­го есть уб­людков, ко­торые мо­гут за­хотеть при­чинить ей боль. Да­же прос­то для то­го, что­бы отом­стить ему, Вол­ко­ву.

Черт по­дери.

Хо­телось рвать во­лосы на го­лове, как вдруг род­ной го­лос про­резал ви­сящую в воз­ду­хе, нап­ря­жен­ную ти­шину.

— Вы ка­кого хре­на оба тут де­ла­ете?

Гре­бан­ная го­ра с плеч. Быс­тро. Мо­мен­таль­но. Взгля­дом по ее те­лу, что­бы убе­дить­ся, что она пол­ностью це­ла. Что ни од­ной ца­рапи­ны нет на ее те­ле. Блять, она в це­лос­ти и сох­раннос­ти. Вол­ков ед­ва ли мог ды­шать, гля­дя на свою млад­шую сес­тру, ко­торая в не­до­уме­нии пе­рево­дила взгляд с не­го на Фро­лова.

Она бы­ла раз­дра­жена и ис­пу­гана.

Он слиш­ком хо­рошо ее знал, по­это­му с точ­ностью чи­тал ее, как рас­кры­тую кни­гу. Ви­дел каж­дую эмо­цию на ее ли­це. Раз­дра­жение. Страх. Удив­ле­ние. Она уме­ла точ­но та­кие же ма­хина­ции про­вора­чивать с ним. Как две по­ловин­ки од­но­го це­лого. Слов­но близ­не­цы, хо­тя Влад и был стар­ше.

— До­рогая сес­трич­ка, я ко­неч­но все по­нимаю, но ес­ли бы ты бы­ла хо­тя бы чу­точ­ку вни­матель­нее, то ско­рее все­го за­мети­ла бы, что зда­ние, меж­ду про­чим, го­рит, — про­из­нес Влад, наб­лю­дая, как Ли­са гля­дит в пол, креп­ко сжи­мая ка­кой-то пред­мет в ру­ке.

— К тво­ему све­дению, бра­тик, я не глу­хая, я прак­ти­чес­ки выш­ла из пан­си­она, но кое-что за­была в ком­на­те, мне прос­то не­об­хо­димо бы­ло вер­нуть­ся, но ка­кого чер­та вы оба тут де­ла­ете? — Ли­са не бы­ла нас­тро­ена на оп­равда­ния.

Под­веска с не­боль­шим вол­чонком вре­залась в ла­донь. Это бы­ло так глу­по. Так без­рассуд­но воз­вра­щать­ся в го­рящее зда­ние толь­ко для то­го, что­бы заб­рать ка­кую-то без­де­луш­ку. И ска­жи она сей­час это бра­ту, он на­вер­ня­ка не по­нял бы.

Ска­зал бы, что она прос­то пол­ная ду­ра.

Но ей бы­ло так важ­но вы­нес­ти от­сю­да эту под­веску. Она бы­ла важ­на. Его по­дарок. Бра­та. Не­боль­шой вол­чо­нок на се­реб­ря­ной це­поч­ке. Он выл, зап­ро­кинув го­лову. Она хра­нила эту под­веску с то­го мо­мен­та, как Влад тор­жес­твен­но вру­чил его ей на ее День Рож­де­ния. Ей бы­ло де­сять.

Не за­бывай о том, кто ты, сес­трен­ка. Ты — Вол­ко­ва. Мы силь­ные.

Так он тог­да ска­зал.

Имен­но эти сло­ва так хо­рошо от­пе­чата­лись в ее па­мяти. Да, она — Вол­ко­ва. И нич­то не смо­жет это­го из­ме­нить. Эта под­веска бу­дет на­поми­нани­ем. Она не име­ла ни­како­го пра­ва по­терять ее. Пус­кай это и бы­ло до оду­ри глу­по, пус­кай ник­то это­го и не пой­мет, но ей это бы­ло не­об­хо­димо.

— Ты сов­сем ме­ня за иди­ота дер­жишь, Лис? — прок­ри­чал Влад, за се­кун­ду пре­одо­лев рас­сто­яние меж­ду ни­ми, и трях­нул сес­тру за пле­чи. — Ты моя сес­тра, черт возь­ми. И ес­ли есть хоть ка­кая-то уг­ро­за тво­ей жиз­ни, я не до­пущу, что­бы ты пос­тра­дала. Луч­ше сам тут по­дох­ну, но те­бя вы­тащу, яс­но? Ты по­няла ме­ня?

Сле­зы на­чали со­бирать­ся в угол­ках глаз, ког­да она рез­ко при­тяну­ла к се­бе бра­та, креп­ко при­жимая его к се­бе. Она ску­чала по не­му. Ску­чала по этим объ­яти­ям, по его род­но­му за­паху, пус­кай да­же от не­го и ра­зило ал­ко­голем. Она чувс­тво­вала се­бя в бе­зопас­ности. Чувс­тво­вала, что есть че­ловек, ко­торо­му она мо­жет пол­ностью до­верит­ся, ко­торый по­нима­ет ее, ко­торый всег­да под­держит.

Толь­ко вот на­учить­ся бы ему свой гнев кон­тро­лиро­вать.

Бы­ло бы сов­сем здо­рово.

Влад за­рыл­ся боль­шой ла­донью в гус­тые во­лосы на ма­куш­ке сес­тры, ра­ду­ясь, что она ря­дом, что она це­ла. Это не­объ­яс­ни­мое теп­ло раз­ли­валось по те­лу, ког­да она его об­ни­мала. Он чувс­тво­вал се­бя до­ма. Толь­ко ря­дом с сес­трой он чувс­тво­вал, что его лю­бят. Ро­дите­лям он на­хуй не ну­жен. Дру­зей нас­то­ящих у не­го нет. Но у не­го есть она. Его ма­лень­кое сол­нышко, ко­торое раз­ли­ва­ет теп­ло по его ве­нам.

И ка­мень с сер­дца.

Он ни­ког­да не лю­бил ссо­рить­ся с ней.

— Я очень рад, что се­мей­ство Вол­ко­вых, на­конец, вос­со­еди­нилось, но по­жар по­ка ник­то не от­ме­нял, — про­бор­мо­тал Ник, вы­зывая у де­вуш­ки неп­ро­из­воль­ный сме­шок в тол­стов­ку бра­та.