Ева Томас #Wattys

Глава 8

Глава 8

Первое путешествие

Промокшие кеды и носки, ледяные капли дождя, забравшиеся за шиворот, и ветер, хлеставший ее лицо, никак не расстраивали Еву. Они вообще не вызывали у нее никаких эмоций, лишь физическую неприязнь. Обувь натерла ноги, и Ева не могла больше бежать, ей пришлось сменить скорость и идти медленно. Рюкзак с каждым шагом становился тяжелей и неудобней, а тучи скрыли луну, освещавшую ей дорогу. Ева оказалась в полной темноте.

Ева уже полчаса как шла в неизвестном направлении. Сначала она бежала прочь, бежала так быстро и так сильно как могла. Спотыкаясь о камни, царапая кожу о ветки кустов и деревьев, направляясь все глубже в лес. Там ее точно никто не будет искать ночью. Там глухо, темно и безопасно. Тогда ей это казалось прекрасной идеей. Вернее, это была единственная идея, которая появилась у Евы среди мыслей пропитанных злостью, разочарованием и болью предательства.

Ева старалась не думать о том, что она прочитала, о том, что она узнала...Что ее настоящая фамилия Томас, что ее лже-мать, лже-отец и лже-бабка, эти обманщики Грэмы - все ей врали. А ее единственная родная сестра ненавидела ее, и так сильно любила этих Грэмов. Прежде чем выйти в окно коттеджа бабушки Грэм и спуститься по трубам вниз, Ева подумала о сестре, о том, что стоит взять ее с собой и все ей рассказать. Но Эли была еще маленькая, ей было всего десять лет. И она была настолько полна презрения к Еве, что только подняла бы тревогу своим плачем и сдала бы Еву этим Грэмам с потрохами. Так бы побег не удался совсем. А сейчас она была на свободе, далеко от лжи и от этих ужасных людей.

Продолжив свой путь вслепую, Ева прошла еще одну милю. Она так устала, что больше не могла сделать и шагу. Нащупав что-то вроде пенька, Ева села. Ее тяжелый промокший рюкзак упал на землю издав странный звук. Ева протянула к нему свои дрожащие руки и нащупала груду маленьких камней. Наугад она подняла  самый острый и скользкий из них. Прищурив взор, уставшие глаза рассмотрели серое очертание знакомого узора - это были руины довоенной библиотеки... Того самого места, где ее, ещё днём, так душевно и по-семейному поздравляли с Днем Рождения Грэмы.

У Евы так защемило сердце от этой несправедливости. На место боли, натерших кед и разбитого сердца пришла дикая злость. Раскалённым хлыстом она разделила Еву на двое. Девочка не выдержала удара и выругалась самым крепким словом, которое слышала когда-то у ворот школы: