50 оттенков: Стокгольм.

Часть 18

  — По-моему, потрясающе.
— Да, мне тоже нравится.

Тедди спит в своих качельках рядом с нами, здорово уснувший вовремя, не мешавший нам наряжать елку, и Ана поправляет на нём сползшее одеялко. Чулки над камином уже висят, на них вручную вышиты Аной наши имена, а вся гостиная украшена разноцветными гирляндами, одновременно горящими всеми цветами сразу. Всего четыре дня до Рождества... И Ана купила нам всем одинаковые свитера, но для Теодора припасена ещё и шапочка, как у Санты. Это первое моё настолькосемейное Рождество.

Тедди любит зайчиков, поэтому в этом году Санта подарит ему одного интерактивного зайца, большую плюшевую игрушку и костюм зайчика. Он всё равно не запомнит этот праздник.
Анастейша любит Теодора, любит меня, но в этом году Санта уже принес ей избавление от её страхов. Я сказал Лейле очень верную вещь, с которой я и должен, и хочу считаться: Теодор сын для Анастейши. И я, в своеобразной манере, пообещал ей, что не разлучу их. Что у неё, в отличие от мисс Уильямс, есть на него права...
А мне Санта уже всё подарил. Одна часть моего подарка спит, а другая целует его.

— Ты когда-нибудь занимался любовью под рождественской елью?
— У вас есть предложения, мисс Стил?
— Возможно, — Ана толкает меня, и я опускаюсь на локти, позволяя ей вести. — Но лучше вечером...
— Лучше вечером, — мы вдвоем с тоской смотрим на спящего Тедди, и он улыбается во сне, будто специально. — Маленькая вредина, ведь проснется, если переставим качели.
— Тыковка, которая видит всё.

***

Ана лежит на моей груди, обнаженная, расслабленная, довольная нашим вечером, нашей игрой, чуть не опрокинутой елью, и я рассеяно играю с её волосами, думая обо всём и ни о чём сразу.
Я не сразу догадался, что она накинулась на меня с порога из-за Лейлы и своей ревности. Я почти четыре часа провел с мисс Уильямс, и глупая малышка думает, что мне от этой твари что-то нужно было...

Я никогда не видел такой ненависти в глазах человека, какая была у Лейлы, когда встреча закончилась. Когда она осознала, что проиграла, когда поняла, что уже я играю с ней в кошки-мышки, и уже завтра всё окончательно отрицательно решится...

— Я сегодня поругалась с подругой.
— С Миа? Что произошло?
— Нет, с Кейт... Нужно познакомить её с Элиотом.
— Почему?
— Ну, тогда им будет не так одиноко в списке тех, кто не вхож в этот дом.
— С каких это пор мой брат не вхож... О, правда? И твоя Кейт ещё жива? Что она сказала?
— Сказала, что «мужчина „с прицепом" — это не круто. Даже такой неприлично богатый и обаятельный как твой Грей».
— Так ты отстой, раз позарилась на меня?
— Кристиан!
— Если бы не было Теодора, ты бы не дала мне шанс.
— Ты бы не стал его использовать, если бы не было Теодора. И не говори, что это не так.
— И был бы полным идиотом, малышка. Я люблю и ценю тебя, Анастейша...
— Не хочу говорить об этом. Хочу ещё раз. Но на этот раз осторожней, пожалуйста.
— Вы зануда, мисс Стил. Мне, например, понравилось наряжать с тобой ёлку, можем сделать это снова.
— Давай снова займёмся сексом, оставив несчастное дерево в покое.

Анастейша полностью обнаженная, больше не стесняется меня, на её животе до сих пор блестит моё семя, и своей ладошкой она обхватывает мой член, начиная возбуждать... В таком виде она пробуждает во мне что-то первобытное, до жути собственническое, и даже что-то темное. Моя.

— Я люблю тебя, — Ана счастливо улыбается, целуя меня, и я отвечаю на поцелуй, затягивая на себя мою девочку. — Ох, Кристиан...
— Ты очень красивая, Анастейша.
— Мне никогда не нравилось своё полное имя, а ты произносишь его так мягко и сладко...
— Анастейша. Моя девочка Ана.
— И как в тебя можно не влюбиться? Мне только при виде тебя хочется надеть носки, готовить комплексный обед и воспитывать детей.
— Что тебе мешает? Если хочешь — я могу сделать тебе ещё одного ребенка, — играю бровью, «прощупываю почву», и Ана принимает эту тему.
— Спасибо, но второго ребенка я предпочла бы родить сама, года через три, и чтобы его сделали мы, а не ты один, где-то там, Кристиан, — малышка хихикает, но смотрит на меня выжидающе, всё-таки опасаясь моей реакции.
— Договорились. А пока нам стоит потренироваться, как думаешь?
— Думаю, да.

Блять, за что ты мне, Анастейша...

Ана становится на колени между моих ног и выжидающе смотрит на меня, ожидая... скорее команды, нежели просьбы.

— Так чего же ты ждёшь? Доставь мне удовольствие, куколка. Ты знаешь, насколько ты прекрасна в полумраке и свете гирлянд?
— Нет, но я уверена, что я хороша в удовольствии...

Ана медленно облизывает мой член, устраивая ему чуть ли не поклонения, и я абсолютно расслабляюсь, позволяя моей девочке сделать всё самой. Мы нашли ту середину, что и мне доставляет как можно больше удовольствия, и ей приносит как можно меньше дискомфорта.
С Аной очень хорошо в постели, но очень тяжело в плане комфорта во время секса: меня всё устраивает, но её жертвы мне даром не нужны. Я поганым чудом заметил, что ей неудобна поза «на боку», оказывается, сводит икры, и она молчала. И я не знаю, сколько раз она ещё терпела что-то от меня.

— Иди ко мне, — Ана с недовольным стоном отрывается от меня и подтягивается к моему лицу, но я тяну её ещё выше, заставляя сесть на мою грудь.
— Что ты хочешь от меня?
— Ничего, — подтягиваю Ану еще ближе к своему лицу, целую нежную кожу бедер, и Анастейша нерешительно приподнимается, опираясь на мои руки.
— Ты уверен?
— Анастейша, чёрт возьми, заткни мне рот, наконец, и наполни свой стонами!

Малышка хихикает, и всё-таки решается опуститься на меня. Языком ласкаю Анастейшу, не касаясь клитора, как всегда издеваясь, и она глухо стонет, одну руку упирая на мою грудь, а другой дотягиваясь до члена. Ух, блять...
Я ни одной девушке, никогда не позволял попробовать эту позу. Что-то недопустимое, чтобы девушка и сидела на моём лице, чтобы почувствовала себя главной, чтобы в каком-то смысле «унизила меня»... Никто, кроме Анастейши.
Во-первых, ей это нужно. Чтобы она знала, что она не пустое место в наших отношениях, раз до неё слова плохо доходят, она такой же «лидер», как и я.
Во-вторых, я хочу этого: подарить ей власть, доставить ей удовольствие... Я просто этого хочу.

— Ах, дорогой... Кристиан, не издевайся надо мной, пожалуйста.
— Ммм, — куколка покрывается гусиной кожей от моих стонов, от моего языка, рисующего меж её ног знаки бесконечности, и отвечает мне тем же, чем еще больше заводит меня.
— Так хорошо, — она чуть подтягивается, будто хочет уйти, но просто так я не готов её отпустить, а оттого хватаю за задницу и вдавливаю в себя полным весом, одной рукой удерживая на месте, а другой медленно растягивая её вход.

Ну как я могу не издеваться над тобой, когда ты создана для таких игр, моя девочка?

— Ты дьявол, Кристиан.
— Ммм...

Пальчики хватают меня за волосы, Анастейша громко стонет, и подается вперед, подстраиваясь под мои движения руками и языком, заставляя меня продолжать, и я не меняю своего ритма.

Моя сочная, сладкая малышка, чуть ли не ультразвуком произносящая моё имя.

— Нет, остановись... Остановись, Кристиан! — в последний раз тяну губами чувствительный комок, и Ана шипит, сдавливая свою грудь.
— Что случилось? Я сделал тебе больно?
— Нет. Просто я не хочу так кончать.
— И как же вы хотите получить оргазм, мисс Стил?
— Будучи наполненной тобой, — малышка целует меня, смешивая наши вкусы, и я сильно шлёпаю её по ягодицам, приподнимаясь вместе с ней.

Ана ложится грудью на небольшую подушку, приподняв зад, и вся дергается от нетерпения, пока я медленно вхожу в неё.Моя красавица.

Чёрт возьми, я дома.

— Ах! Кристиан, просто шевелись. Не играй мной...
— Как скажешь, — усмехаюсь, но выполняю просьбу мисс Стил, начиная размеренно двигаться. Она слишком узкая.

Анастейша тихо стонет, пряча лицо в подушку, и я наклоняюсь к её голове, целуя красивое плечо, тонкую шею, влажную от пота, и она прижимает меня ближе к себе, пытаясь по-нормальному поцеловать, из-за чего приходится замереть, войдя в неё до конца.

— Двигайся.
— Не целуй меня тогда.
— Не могу... — Ана кусает меня за губу, и я не могу сдержать смеха, но начинаю и медленно раскачивать нас, и продолжаю её целовать. — О, господи, как же с тобой хорошо.
— Ты моя, Ана Стил.
— Я твоя... Только трахай меня, пожалуйста, пожалуйста!

Крепко хватаю малышку за бедра и тяну на себя, заставляя её каждый раз кричать, когда наши тела соприкасаются. Её голос надломлен, но она крепко хватается за мои руки, не позволяя мне хоть на миллиметр изменить положение. Ей нравится быть подо мной, ощущать меня всем телом, как может. Такое ощущение, будто я первый мужчина, что заботится о её удовольствии, а не только о своём.

Малышка пищит от удовольствия, произнося моё имя как молитву, смешивая его со стонами и тихими признаниями в любви, и я ещё быстрее вдалбливаюсь в неё, произнося какие-то комплименты, пошлые фразочки, чтобы ещё больше распалить Ану. Моя девочка, моя куколка... Ох, блять.

— Малышка, не сжимай меня так.
— Я не могу это контролировать!
— Интересно, на члене могут быть синяки?
— Прекрати. Я не специально!
— Ну-ну, малышка, — целую её в шею, оставляя след на нежной коже, и Анастейша громко кричит от удовольствия, извиваясь подо мной.

Где-то на фоне слышу кряхтение Теодора в радионяне, Ана замирает, прислушиваясь, но я не останавливаюсь. Чёрта с два, молодой человек, она твоя, но не по ночам!

— Всё в порядке, он спит. Выпустил зайку, искал его.
— Ты насколько хорошо чувствуешь его?
— Я просто наблюдала... О, чёрт возьми, да... Да-да-да, Кристиан! Только не останавливайся!
— Всё для тебя, моя девочка.

Ана уже даже не может стонать, лишь тяжело дышит, полностью опустившись на плед и просто позволяя доводить её до слишком близкого оргазма. И мне это не нравится, я хочу менять позы и долго ласкать друг друга, а не «затрахивать» её.
— Я так люблю тебя, Анастейша, — она громко стонет, когда я опускаюсь на неё и сладко целую в шею, перемещаясь на мочку, отчего малышка вздрагивает всем телом, из последних сил обнимая меня за шею одной рукой, прижимая ещё ближе к себе.
— И я люблю тебя, Кристиан, — Ана всхлипывает, когда я делаю несколько быстрых толчков, почти полностью выходя, и тут же входя в неё до конца, и протяжно стонет, от удовольствия сжимая меня своими мышцами.

К чёрту.

Вдалбливаюсь в неё, не сбавляя ритма, продлевая её яркий оргазм, и с громким шипением изливаюсь в неё, не сумев выйти.Да и чёрт с ним.
Целую малышку в спину, лопатки, вдоль позвоночника, и она довольно мурчит, из последних сил «выдаивая» меня.

Позади меня жуткий грохот, когда я выхожу из моей девочки, звон стекла, и я не могу сдержать смеха, устраиваясь на пледе и затягивая Ану в свои объятия.
— Всё-таки разбили этот несчастный колокольчик.
— Не трогай меня, пожалуйста. Пять минут. Дай вдохнуть.
— Я должен выкупать вас, мисс Стил. Вы вся в моей сперме.
— Будто это что-то плохое, мистер Грей.