ведьма осени пахнет тмином и имбирем,
листья в пальцах ее обращаются в медь и злато,
опадает орех, и рябина горит огнем,
словно чья-то любовь, безудержно, чисто, свято...
ведьма осени тонкий клонит к рябине стан,
и копна из багряных локонов в косу вьется,
руки лижет щенок - ничейный густой туман,
а его провожает ласковым взглядом солнце.
только скоро оно исчезнет, сойдет на нет,
ведьма осени в реку тихо войдет, заплачет,
никому не спасти тот мягкий, прощальный свет,
что сентябрь несет, хоть трижды проси удачу,
но река застывает, с неба ей вторит дождь,
и унылою серостью злато горчит седое.
как же сильно хотелось! как нестерпимо жглось!
ведьма осени боль холодной водой умоет...
к ноябрю забывая мед и багряный хмель,
обращается в грязь, что пело в ней и горело,
ведьме осени хмарью выстелится постель,
и замерзнет слеза на коже хрустально-белой.
а когда все укроет снегом, как полотном,
каждый листик, что был медовый, златой и медный,
в снежном-снежном лесу рябинушки сентябрем
разгораются в память
каждой уснувшей ведьме.
