Канцелярские штучки

13. Нью Йорк. Что насчет вечера?

Я отшатнулся и вцепился в стол.

- Я - сумасшедший? - прошептал я, быстро-быстро моргая, - Я потерял память? Скажи честно, мы что, правда знакомы, но я тебя забыл?

Берт О'Брайан поколебался всего мгновение, но я уловил это секундное колебание и вцепился в его руку:

- Скажи! Мне нужно знать! Я не хочу сойти с ума!

Берт успокаивающе погладил меня по стиснутым пальцам:

- Все с тобой в порядке. Ты не сумасшедший и ничего не забыл. Мы просто... видели друг друга, вот и все.

- А откуда я помню твою родинку? - тыкнул пальцем в расстегнутый воротник рубашки я.

- Ты же видел меня на пляже. Не помнишь? На Лидо. Просто видел, вот и запомнил.

Я тяжело дышал, постепенно успокаиваясь. Сомнения еще остались, но мужчина осторожно поглаживал меня по плечу, и это ощущение снова показалось знакомым - и очень приятным. Я точно чувствовал это раньше.

Стало очень страшно. Так страшно, что захотелось вцепиться во что-то осязаемое и реальное, что совершенно точно не подведет и не испарится, как странные мысли и воспоминания, которые, казалось, живут собственной жизнью. В памяти не было связной картины, плавали только какие-то осколочки мозаики, которые никак не складывались в общее целое. Я совершенно точно помнил синие глаза. Помнил высокую фигуру, даже одежду мог бы описать - свободная белая футболка с широким горлом, из которого как раз и торчат эти самые плечи с ключицами, льняные серые брюки, открытые сандалии с кожаной полосой поперек стопы... Этот мужчина совершенно точно стоял рядом со мной у статуи Марии, и я хорошо его рассмотрел, но почему он там стоял? Разговаривали ли мы? Это из памяти куда-то пропало. Зато я помнил разворот его плеч - уже не в футболке, совершенно точно! Помнил ощущение руки на своей спине. Тепло тела. Но почему я это помнил? Где начало у этих воспоминаний, откуда они взялись? Не могли же они появиться сами по себе, на пустом месте - шли незнакомые люди по улице и вдруг обнялись, посмотрели на плечи с родинками - и дальше разошлись? Глупость же. Значит, я что-то точно забыл. Или мне все это почудилось? Но почему тогда почудилось именно про Берта, того, кто общается со мной, как с давно и хорошо знакомым человеком? И почему он так старательно убеждает, что все в порядке? Испугался, что я действительно сумасшедший, да еще и буйный, и пытается успокоить?