Шорох вереска

Красота зари

Malukah. Beauty of Dawn

Змей возжигает огни на древнем небе
Проклятые звёзды сулят беды
Зло всколыхнулось в своем пробуждении
И души смертных дрогнули
Скорбь царит
Над багровыми полями
Духи вышагивают
Сквозь тени своих же могил

«Быть может, это последняя заря в моей жизни», — Нилоэла любовалась рассветным небом, стоя на привычном месте. Утренний ветерок трепал волосы, рассыпал по щекам колючие поцелуи. Она старалась не смотреть вниз, туда, в долину, которая стала багровой от шатров врага. Сами вастаки тоже были облачены в этот цвет, кричащий о крови.

Сегодняшний подъём на внешнюю галерею был для королевы особенно тяжёлым. Поздний срок беременности давал о себе знать: опухшие ноги еле передвигались по многочисленным ступенькам, поясница нестерпимо ныла, а огромный живот сдавливал лёгкие, мешая свободно дышать. Однако находиться в своей постели, в подземных чертогах, стало уже невыносимо. Благодаря свежему воздуху Нилоэла почувствовала себя немного лучше. К тому же здесь, на восточном бастионе, она предпочитала решать важные вопросы. Сейчас, ожидая первого подданного, к которому у неё были вопросы, королева рассматривала гаснущие звёзды и собиралась с силами. День обещал быть непростым.

— Ваше Величество, — кроткий голосок раздался за спиной. — Вы хотели меня видеть?

— Подойди ближе, Лайя, — королева слегка повернула голову в сторону юной гномки, ожидая, когда та приблизится. Лишние движения давались ей с трудом.

Девушка сделала несколько коротких шагов и остановилась чуть поодаль от Нилоэлы, не решаясь подходить вплотную к невысокому ограждению из гладкого камня.

— Где моя дочь? — королева не стала ходить вокруг да около.

— Ей сегодня немного нездоровится, — покорно ответила Лайя и поспешила добавить: — Но не стоит беспокоиться, у неё обычная головная боль.

— Зачем ты лжёшь мне? — со вздохом спросила королева, зажмурив глаза, будто сама страдала от мигрени.

— Как можно? — опустив блеснувший злостью взгляд, спросила юная гномка.

— Это ты мне скажи, — с растущим недовольством произнесла Нилоэла, поворачиваясь к Лайе. — Разар не ночевала сегодня в своих покоях. Ночь в её постели провела ты!

Юная гномка открыла была рот, чтобы возразить, но королева, взмахнув рукой, строго произнесла:

— Даже не пытайся оправдаться! За покоями принцессы наблюдает одна из моих служанок.

Лайя закрыла лицо руками и внезапно задрожала.

— Неужели я заслужила подобное отношение? — тон королевы смягчился. — Все эти годы я растила тебя как собственную дочь и вот что получаю взамен!

— Простите, — глухо всхлипнула Лайя, не отнимая ладони от лица.

Чувство вины стиснуло Нилоэле грудь. В глубине души она понимала: сказанные слова не полностью являются правдой. Безусловно, она сильно полюбила осиротевшую девочку и старалась окружить материнской заботой, но при этом Лайя не могла не понимать, что Разар воспитывается в соответствии с происхождением. Никакое сердечное отношение не могло перевесить разницу их положений. И как только малышка это осознала, в её маленьком сердечке поселилась зависть. Она росла вместе с ней, как и уверенность, что именно из-за неумелых действий правителей Эребора погибла её семья. Этому способствовало и латунное колечко, найденное девушкой на площади Дейла пару лет назад.

— Просто ответь мне, где Разар, — спокойно попросила Нилоэла, поглаживая девушку по плечу.

Лайя наконец нашла силы взглянуть королеве в лицо. Она подняла заплаканные глаза и тихо сказала:

— В Лихолесье... Разар отправилась за гномом-карликом, который... — последующих слов Нилоэла не услышала. В ушах будто загудели сигнальные трубы, грудь и живот сдавило железным обручем. Она невольно пошатнулась, но Лайя вовремя успела подхватить её под локоть.

— Вам лучше спуститься вниз, — сквозь глухой стук сердца до Нилоэлы донёсся обеспокоенный голос юной гномки.

— Нет, — онемевшие губы едва слушались, — мне ещё нужно переговорить с твоим дядей.

— Тогда я позову кого-нибудь, — Лайя попыталась улизнуть, понимая, что опаздывает. Сейчас ей нужно было находиться совсем в другом месте.

— Останься, — тяжело дыша, сказала королева и зажмурилась — живот начало неприятно потягивать. — Ты должна присутствовать.

— Как прикажете, — недовольно откликнулась девушка. Глаза её забегали по галерее.

Нилоэла не заметила, как изменился тон Лайи. В данный момент она была сосредоточена на том, чтобы удержаться в сознании. На протяжении нескольких тягостных минут королева заставляла себя дышать, чтобы накативший приступ немочи отступил. В конце концов ей это удалось. И как раз вовремя. На бастион поднималась целая толпа гномов. Среди них был Сулун, на плече которого сидел ворон. Советника короля сопровождали несколько стражников. За ними шли Бофур и Гурдун. Последняя несла в руках овальный предмет, завернутый в чёрную плотную материю.

Приблизившись, Сулун почтительно поклонился и произнёс:

— Я к вашим услугам, моя королева.

— Что ты видишь? — Нилоэла кивнула на долину, захваченную врагом.

— Армию вастаков, Ваше Величество, — ответил гном, проследив за взглядом королевы.

Нилоэла повернулась к Гудрун и дала той знак приблизиться. Компаньонка вручила королеве предмет, который держала в руках, и отошла, почтительно склонив голову. Тёмное полотно скользнуло вниз, чёрной кошкой устраиваясь у ног Нилоэлы. Светящийся камень со змеем внутри заставил глаза Сулуна блеснуть.

— Скажи мне, как эта вещь сможет защитить нас? — Королева поставила поддельное яйцо на гладкую перегородку, что отделяла её от пропасти.

Советник невольно подался вперёд, ворон на его плече забил крыльями и возмущённо каркнул.

— Не стоит обсуждать подобные вещи при свидетелях. — Сулун сдержал порыв схватить яйцо.

— У меня нет тайн от моего народа, — с достоинством ответила Нилоэла. Стражи, сопровождавшие советника, тревожно переглянулись. Бофур улыбнулся в усы, а Гурдун с гордостью посмотрела на королеву. Лайя тем временем напряжённо разглядывала дядю, ожидая, что он подаст ей знак действовать. Сулун лишь мельком взглянул на племянницу. Всё его внимание было приковано к яйцу дракона. — А вот тебе есть что скрывать!

— Уверяю вас, это не так, — ответил советник.

— Тогда мой поступок ничего не изменит, — уверенно произнесла королева и толкнула яйцо в пропасть. Светящейся точкой устремилось оно в воды Бегущей.

— Нет! — прокричал Сулун, кинувшись к парапету. — Что вы наделали?

— Уничтожила единственный шанс на спасение? — иронично спросила Нилоэла и поморщилась: живот вновь болезненно свело.

— Неужели вы думаете, что мы сможем противостоять вастакам, имея лишь пять тысяч воинов в гарнизоне? Они атакуют немедленно, ведь он уже знает, что яйцо уничтожено! — вскричал Сулун, багровея.

— Не забывай с кем говоришь! — Бофур попытался вмешаться, но Нилоэла взмахнула рукой, показывая, что справится сама.

— Яйцо было поддельным. Не притворяйся, что не знал об этом. — Искреннее удивление, исказившее лицо советника, заставило королеву нахмуриться. — Как бы там ни было, оно не нужно мне, чтобы защитить свой дом!

Сулун истерично рассмеялся. Его ворон возмущённо закричал и взлетел, устремляясь в долину.

— Вы подписали себе смертный приговор, — укоризненно покачал головой советник.

— Сбейте птицу! — закричал Бофур стражникам. Те похватали луки, но ни одна из стрел не попала в цель.

Сулун в это время коротко кивнул Лайе. Воспользовавшись суматохой, девушка покинула галерею.

— Схватить его! — приказала Нилоэла.

Стражники обступили советника, но он и не думал сопротивляться.

— Вам совсем недолго осталось править Одинокой горой, — свирепо прошипел пленённый гном. — Она почти у него в руках!

— Катапульты готовы? — спокойно обратилась Нилоэла к Бофуру.

— Да, — бойко ответил гном.

— Стреляйте, если заметите что-то подозрительное, — отдала приказ королева, наблюдая как зашевелился лагерь вастаков.