Упасть до дна

Глава 2. Пробуждение и смерть

Это утро было особенно тяжелым для Драко. Сны, в которых являлась ему девушка, такая знакомая, такая любимая, такая далёкая и не его, эти сны могли обездвижить его на долгие минуты. И на этот раз он медленно открыл глаза, осознавая, что из мира грёз переместился в холодную реальность. Белый потолок, идеально выкрашенный и казавшийся неестественным, словно был холстом, на котором его память восстанавливала картины из прошлого. Чёткие и яркие, словно обрывки недавнего сна, они потревожили его память.

15 лет назад.

Она сидела в Большом зале.
Он брёл мимо огромных столов, и не мог не заметить её. Каштановые волосы спадали с плеч и растекались как ручей, стремительный, непослушный ручей. Большие жизнерадостные глаза что-то внимательно изучали, рядом с ней была стопка её излюбленных книг, аккуратно разложенных на столе. Она читала большой том в кожаном переплёте, изучая каждое слово. Рядом с обеих сторон сидели её друзья и обсуждали какое-то задание, то и дело посматривая на книгу в её руках. Она перебивала их, по всей видимости, пыталась им растолковать написанное.
«Они что, склеены? — подумал Драко, проходя за стол Слизерина. — Всегда втроём».
Он сел за стол и принялся ковырять вилкой в тарелке. Есть не хотелось, настроения не было, но он упорно тыкал вилкой по омлету, придавая ему всё более не аппетитный вид. Наконец, вилка была оставлена в покое, а взгляд скользнул в сторону стола Гриффиндора, за которым по-прежнему сидела эта "склеенная троица". Народу сегодня было мало — скоро новогодние каникулы и юные волшебники и волшебницы готовятся к отъезду по домам. Ему бы самому впору собирать чемодан, нагружая его до отказа, а он сидит здесь и смотрит на неё, Гермиону Грейнджер, студентку Гриффиндора, такого ненавистного для Малфоя факультета. Он сам не отдаёт отчёт этому внезапному порыву, этому желанию смотреть на неё. Просто глаза сами, вдруг, решили уставиться на девушку.
Их взгляды встретились, пересеклись на секунду, но в её взгляде, казалось, не было ненависти, было только любопытство. И вправду, с чего бы это Драко Малфою — врагу, смотреть, на неё? Он резко отвёл взгляд на сидящего рядом с Гермионой Рона: тот, улыбаясь, смотрел на огромный окорок в своей руке.
«Бедняжечка, дома совсем не кормят», — рассмеялся про себя Драко и встал, чтобы выйти из этого унылого зала.
Он шел по, казалось, бесконечным коридорам Хогвартса и ему не хотелось уезжать домой.
Этой зимой он остался в школе.
***

Тот же белый потолок и оцепенение, поразившее всё тело, и снова эти воспоминания, снова она. Каждый раз, когда ему снилась эта своенравная, любопытная и умная девушка с каштановыми волосами, он умирал, умирал, оставаясь живым. Тогда можно было всё переиграть, а сейчас уже нет. И его бы не мучила такая снедающая боль, если бы он не поступил так, как в итоге поступил.
Он узнал, какая она, он утонул в ней. За всё то, что он всегда вытворял, за все слова, сказанные ей, пришла расплата. Какая ирония — влюбиться в ту, которую презираешь каждой клеточкой своего тела. Снова она, ненавистная, но любимая, далёкая, но стоящая за спиной — Гермиона Грейнджер, маглорождённая, студентка факультета Гриффиндор, подружка этого бестолкового Поттера и глуповатого Уизли, чей род позорил чистокровных волшебников, гордившихся своим происхождением, вроде Малфоев.
Откуда же Драко мог знать, что способен полюбить? Да и кого, одну из тех, кто в его семье считались неугодными, недостойными и оскорбляли весь волшебный род. Да одно её присутствие заставляло Малфоя-старшего скривить рот в ехидной ухмылке. Но разве любовь спрашивает? Разве просит разрешения основаться в сердце? И плевать, что это самое сердце было окутано морозом и холодом. Видимо, пришло время растопить ледник и дать возможность распуститься прекрасному цветку.
Как же он этого боялся.
Поначалу Драко отрицал это странное и несвойственное ему чувство с такой силой, что готов был глаза себе выколоть, когда они предательски скользили взглядом, изучая каждое движение Гермионы. А могут ли эгоисты любить? О да, несомненно, он был эгоистом, эгоистом и трусом. Да и остался, наверное. Но он любил её... Он и сейчас её любит...